Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

12

татар и чуть было не взял Перекопа: турки и крымцы успели

подойти к ним сзади, русские отступили, но увели с собой много

пленных, которых всех, не включая женщин и детей, Серко

приказал перебить. Впоследствии Серко в своем донесении извинял

такое варварство, будто это сделалось по причине

свирепствовавшего тогда в Крыму морового поветрия; но запорожские посланцы, бывшие в Москве, объяснили, что никакого поветрия не было, а

сделалось так по войсковому приговору. Запорожское

товарищество, находясь под нравственным влиянием Серка, всячески

показывало преданность и угодливость московскому государю, и Ко-

сагов в своих донесениях, отправляемых в малороссийский

приказ, мог только хвалить запорожцев за это, но в другом тоне

пришлось ему отписываться, когда в Сечу дошли универсалы

Тетери. Правда, большая часть товарищей не хотела слушать

воззваний заднепровского гетмана, прислужника ляхов, но общество

запорожское было так же разнообразно, как и непостоянно. Сам

Серко был человек характера, легко поддававшегося впечатлениям, не отличался всегда твердостью и постоянством в раз принятом

направлении; в то время не было ничего, что бы могло возбудить

в нем какую-нибудь досаду и нерасположение к Москве, а потому

он тогда был искренно предан московской стороне. Но мимо него

в Сече нашлось не мало таких, которым было по вкусу, что Тетеря

подает им повод к волнениям, и положение находившегося в Сече

предводителя царской рати стало ему казаться не безопасным.

<���Пришло, кажется, последнее мое>, - писал Косагов к отцу

своему: - <���верно, мне уже не быть дома и не видать тебя, государя

моего. Если черкасские городы сдадутся“_королю, то и Запорожье

сдастся ему, и тогда мне с Серком тут будет мат!>. Бывшие с

Косаговым великороссийские ратные люди4 - копейщики, рейтары, солдаты и донские козаки, по обычаю стали бегать,” и это, по донесению Косагова, делалось тогда не от голода: разнесся

слух, что ляхи, татары и изменники черкасы хотят приходить в

Сечу. Побеги ратных до того умножились, что с Косаговым

осталось великороссиян всего двести человек.

Но храбрый и на то время верный Серко успел на время

удержать товарищей и направить их на дело, полезное царю. К

счастью Косагова, к нему прибыли калмыки, заклятые враги

крымцев, всегда готовые помогать той стороне, которая была в

войне с последними. 6-го декабря Серко с запорожцами и Косагов

с калмыками отправились снова против татар, с целью помешать

ханскому походу на помощь к польскому королю. Запорожцы

пожгли несколько татарских аулов около Перекопа, освободили более

сотни малороссийских и великороссийских полоненников и 16-го

декабря нанесли поражение перекопской орде: ее начальник Ка-

рабчей, его брат, его племянник, его писарь и казначей пали в

13

этой битве. Извечные враги крымцев калмыки с остервенением

кололи всех и не, дозволяли брать никого живьем в плен. Эта

победа была тем блистательнее, что с Серком было всего девяносто

сечевиков, а у Косагова, кроме калмыков - великороссийских

ратных людей всего тридцать и донских Козаков шестьдесят

человек; татар же с Карабчей-мурзою участвовало в этой битве до

тысячи.

Важнее всего последствием этой победы было то, что хан

крымский долго после того не решался выступать с ордою в

Украину на помощь королю, а счел нужным оберегать с севера

пределы крымских юрт от вторжения запорожцев и калмыков.

У польского короля после перехода через Днепр было намерение

овладеть Киевом, но такое намерение было оставлено. Киев был

самым крепким городом и тратить над ним время сочли неуместным; поляки надеялись, что когда весь край будет завоеван, то Киев и

сам сдастся победителям. На левой стороне Днепра не встречали

они против себя московских, сил, но, слыша, что Ромодановский

где-то далеко стоит, думали, что он полководец великого ума и

сообразительности, что он нарочно прикидывается медлительным и

мало искусным в военном деле, а у него расчет хитрый и очень

верный: <���этот московитин понял, что поляк горяч, словно солома -

скоро загорается и скоро сгорает и огня после мало оставляет; поэтому-то Ромодановский стоит с войском на одном месте, разославши по сторонам отряды, чтоб у нас живность отнимать, и мы бы, в

чужой земле находясь, голод терпели>. Бруховецкий, напротив, из