И. Беглов - США - собственность и власть

Наибольшую роль косвенный финансовой контроль играет в управлении теми гигантскими корпорациями, в которых отсутствуют четко выраженные доминирующие группы индивидуальных акционеров. Именно эти корпорации служат для американских буржуазных идеологов примером так называемой самопродляющейся власти независимых от акционеров наемных администраторов.

В совокупности банки держат от 10 до 40% акций гигантских промышленных, электроэнергетических и транспортных компаний. «Все больше и больше становится таких корпораций, — отмечал журнал «Форчун», — в которых крупнейшим акционером является какой-нибудь один из финансовых институтов» [314] Ibid., р. 142. .

Финансовый капитал предпочитает вкладывать свои ресурсы в акции 50 наиболее крупных корпораций, зарегистрированных на Нью-йоркской фондовой бирже; на их долю приходится около половины общей суммы, инвестированной банками в акции. Поэтому процент акций, находящихся под контролем банков, особенно высок в этой избранной группе корпораций. По подсчетам американских экономистов Д. Баума и Н. Стайлеса, финансовые институты, включая трестовские отделы банков, владеют от 38 до 40% акций 41 крупнейшей корпорации, из числа зарегистрированных на Нью-йоркской фондовой бирже [315] D. В а u m and N. Stiles. The Silent Partners: Institutional-Investors and Corporate Control. Siracuse University Press, 1965, p. 54. .

В официальной статистике США в качестве владельцев акций фигурируют сотни финансовых институтов. Это может создать впечатление, что концентрация акционерного капитала в их руках не так велика: ведь если 350 банков в совокупности держат 40% акций какой-нибудь корпорации, то доля каждого из них должна быть ничтожной. Но это — иллюзия официальной статистики: в каждом подразделении финансовых институтов (банках, инвестиционных компаниях и пр.) на долю десятка крупнейших приходится свыше половины всех ресурсов, вложенных в акции корпораций.

Д. Баум и Н. Стайлс считают, что 3/ 4всех ресурсов трестовских отделов американских банков приходятся на долю 12 нью-йоркских банков. На основании этого они приходят к заключению, что эти 12 банков владеют около 12% всех акций, зарегистрированных на Нью-йоркской фондовой бирже [316] D. В a u m and N. Stiles. Op. cit., p. 55. . На долю 10 крупнейших инвестиционно-банковских компаний приходится свыше половины ресурсов, вложенных в акции корпораций [317] См. подробнее гл. VII. .

Многие американские буржуазные экономисты и социологи склонны принимать на веру уверение директоров банков о том, что их трестовские отделы будто бы никогда не согласуют свои действия с трестовскими отделами других банков и что они принимают решения голосовать находящимися в их распоряжении акциями какой-нибудь промышленной компании самостоятельно и индивидуально. «Представители финансовых институтов считают, — пишет по этому поводу журнал «Бизнес уик», — что лучшая политика для них — это действовать индивидуально. Маловероятно, например, что финансовые институты будут голосовать своими акциями коллективно из-за существующей между ними конкуренции и опасений, что правительственные регулирующие органы отнесутся к сговору банков очень неблагожелательно». В доказательство журнал приводит заявление президента Нью-йоркского банка «Юнайтед Стейтс траст» Чарльза Бюика: «То, как мы оцениваем администрацию какой-нибудь компании, — деловой секрет. Мы никогда не решились бы обсуждать с другим банком вопрос о том, как мы намерены голосовать акциями этой компании» [318] «Business Week», 14.XI 1964, р. 170. Вице-президент этого же банка Фредерик Гудрич в феврале 1967 г. в публичной речи пытался ссылками на «интенсивную конкурентную борьбу» между финансовыми институтами доказать, что они не могут оказывать серьезного влияния на правления корпораций («Wall Street Journal», 7.II 1967). . Можно допустить, что банк Чарльза Бюика действительно избегает официального сговора с другими нью-йоркскими банками относительно голосования акциями. Но связи «Юнайтед Стейтс траст» с другими нью-йоркскими банками настолько интимны, что официального сговора совсем не потребуется для того, чтобы их голоса «совпали» при решении судьбы администраторов какой-нибудь промышленной компании.

Общеизвестно, что американские банки, так же как и гигантские промышленные корпорации, считают для себя «лучшей политикой» всячески поддерживать видимость существования взаимной конкуренции. Райт Патмэн, посвятивший более 20 лет жизни расследованиям монополистической практики в банковском деле, вообще не верит в существование конкуренции между крупными банками и другими финансовыми институтами. Он считает, что перекрещивающееся владение акциями, которые находятся в трестовских отделах, превратило крупнейшие банки в «тесно связанную группу», действующую как «коллективный распорядитель» судьбами промышленных корпораций.