Он шел впереди с автоматом в руках,
Матрос Черноморского флота…
Они рассказывали жуткие истории о войне. Они выпрашивали милостыню, которую тут же пропивали. Употребляли они денатурат, политуру и подобные продукты химической промышленности. Своим мерзким видом они портили праздник победившему народу. Что делать с ними?
У товарища Сталина были радикальные решения для любых проблем. И с этой напастью тоже удалось справиться. Страну от инвалидов быстро очистили: под предлогом заботы об их здоровье инвалидов войны со всей страны свозили в «дома инвалидов» и оставляли там умирать без достойного обеспечения и ухода (известно, например, что один из таких домов-интернатов с 1952 года функционировал на острове Валаам).
Итак, эту проблему тоже решили. Но не все проблемы решались так гладко, как борьба с беззащитными инвалидами. Некоторые проблемы удалось решить лишь частично.
Во время войны в германский плен попали миллионы советских солдат и офицеров. Многие погибли на чужбине. Но те, кто выжил, не спешили возвращаться на свою любимую Родину. Кроме того, немцы вывезли около пяти миллионов граждан Советского Союза для работы на германских предприятиях. Война завершилась, но и эти граждане вовсе не горели желанием ехать домой. Их пришлось возвращать обманом и силой. Вернули не всех. Самые проворные уклонились от возвращения на Родину, освободившую Европу от коричневой чумы. Да и у тех, кого принудительно вернули, патриотизма не прибавилось.
В те времена шутили, что Сталин на войне сделал только две ошибки.
Первая: показал Ивану Европу.
Вторая: показал Ивана Европе.
Миллионы советских солдат побывали в Германии и Австрии, в Польше и Чехословакии, в Болгарии и Югославии, в Финляндии, Венгрии и Румынии, даже в Норвегии и Дании. И везде, во всех этих странах люди жили иначе, чем у нас. В самых бедных деревнях разоренной войной Европы все же было лучше, чем в советских колхозах.
Советские солдаты и офицеры, возвращаясь с войны, надеялись, что вот сейчас что-то начнет меняться. Всеобщей была уверенность в том, что теперь распустят колхозы.
Но их не распускали, поэтому лучше не становилось. Главная проблема оставалась прежней: страну было нечем кормить.
2
В 1970-е годы в советской печати замелькало признание Чёрчилля [6] В отличие от общепринятого в русском языке написания этой фамилии (Черчилль) я использую ее написание через букву «ё» (Чёрчилль), соответствующее правильному произношению этой фамилии в английском языке. — Прим. автора.
о том, что во время встреч на высшем уровне якобы и он сам, и все остальные присутствующие вставали, когда входил Сталин, и якобы держали руки по швам. Ваш покорный слуга тоже стал жертвой советской пропаганды. Эту глупость я тоже повторил в своих книгах. Но проверил источники и убедился — Чёрчилль такого не говорил и не писал. Беру свои слова обратно. За допущенную глупость прошу прощения.
Советская пропаганда состряпала и запустила в оборот еще один штамп, звучавший похвалой Сталину: он-де принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой. [7] Впервые такая оценка итогов модернизации в СССР была использована британским историком и публицистом польского происхождения Исааком Дойчером, который в статье на смерть Сталина (Manchester Guardian. 6 марта 1953 г.) писал, что Сталин «принял Россию с сохой, а оставляет ее с ядерными реакторами». Те, кто впоследствии использовал эту цитату, заменили слово «реакторы» на «бомбу» для усиления драматизма и приписали фразу Чёрчиллю. Российский историк Игорь Куртуков проследил источники и происхождение этой фальсификации в блестящей статье «Принял с сохой, а оставил с бомбой: подлинная история речи, которую никогда не произносил Черчилль», к которой мы отсылаем всех, кто хочет досконально разобраться в истории этого вопроса (см., например, текст статьи на веб-сайте проекта «Актуальная история»: http://actualhistory.ru/soha_i_bomba ). — Прим. ред.
Вот на эту мякину я не клюнул, эту глупость не повторил, потому как жизнь советских колхозов наблюдал с весьма короткой дистанции. Потому как дед мой, кузнец Василий Андреевич Резунов, всю жизнь пропахал в колхозе имени Шевченко Солонянского района Днепропетровской области. Хутор Садовый, куда я иногда приезжал к своему деду и бабушке, помнил и людоедство после коллективизации, и людоедство послевоенное. Рассказы мужиков были удивительно однообразны. А пожилые женщины не рассказывали ничего — они только плакали, когда заходил разговор о временах «великого перелома», то есть коллективизации, и временах «великой победы над фашизмом».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу