Захар Прилепин - Не чужая смута. Один день – один год (сборник)

Ну вот, казалось бы: тот же интернет сейчас даёт возможность доступа к разнообразным информационным источникам. Столько новых точек зрения появилось, ставящих под вопрос систему представлений рубежа восьмидесятых-девяностых годов. Оранжистам же это всё — по барабану! Они предпочитают держаться за прежние догмы, искусственно взвинчивая и самих себя, и друг друга.

Возвращаясь же к Америке, то её внешнеполитический курс для оранжистов также является вопросом, не подлежащим обсуждению. Равняйсь — смирно! Отсюда вытекает и их априорное недовольство Россией, и их априорная лояльность по отношению к «украинской идее».

— Это всё очевидно, — говорил я, но ещё пытался едва ли не в шутку объяснить происходящее хоть какими-то рациональными вещами. — Некоторые меркантильные соображения — они имеют место быть? — спрашивал я. — Гранты, то-сё?

— Отчасти — да. Но лишь отчасти, — отвечал Гофман. — В среде киевских русских оранжистов вполне хватает бескорыстных фанатиков. Не преследующих никаких личных выгод, не относящихся к категории преуспевающих. И, что самое главное, полностью смирившихся, принявших как норму процесс дискриминации своего родного русского языка, своей родной русской культуры. На Украине этот процесс имеет место уже более двух десятков лет, но при правлении Виктора Ющенко антирусская пропагандистская вакханалия достигла своего апогея.

В Киеве на сегодняшний день — считаное количество русских школ. Перекрыты возможности получения высшего образования на русском языке. То есть — возможности духовной, профессиональной, творческой реализации значительной части населения. А киевские оранжисты, в быту изъясняющиеся исключительно по-русски и на украинский переходить не собирающиеся, смотрят на подобные вещи с каким-то поразительным олимпийским спокойствием.

Взять хотя бы прошлогоднее выступление известного киевского кинорежиссёра Романа Балаяна в одной из киевских газет…

— Это один из моих любимейших режиссёров, надо сказать, — уточнял я. — Смотрел все его фильмы, начиная с «Бирюка», и половина из них — шедевры. Снимает он их, как я понимаю, по-прежнему на «Мосфильме».

— Да, человек ставит свои фильмы исключительно в Москве, на «Мосфильме», работает с известнейшими российскими актёрами, экранизирует русскую классику. А в интервью заявляет, что потребность в русском языке испытывают на Украине лишь люди старше сорока лет, которые «не могут прочесть инструкции к лекарствам, к налоговым платёжкам, счета коммунальных услуг»…

— Но сейчас у власти всё-таки не оранжевые, а Янукович. Как ваши пресловутые киевские русские оранжисты поживают?

— Влиятельные тусовки у нас по-прежнему — оранжевые, националистические.

В руках у них — а не у власти! — ведущие электронные украинские СМИ: и телевидение, и радио. И большинство украинских газет.

Настроения в среде киевских оранжистов нисколечко не поколебались. В обозримом будущем, скорее всего, изменится лишь фамилия в оранжистских предвыборных речёвках: было «Ю-щен-ко!», станет «Я-це-нюк!». И другая фамилия встроилась в тот же ритм: «Тяг-ны-бок!».

— Отсутствие серьёзного слоя аристократии, а затем — интеллигенции, пагубно сказалось на развитии украинской культуры, — продолжал Ефим. — Какие бы талантливые явления в ней ни случались, они, в отличие от российской ситуации, не имеют пока шансов стать самодостаточными и влиятельными событиями мирового уровня. Для этого нужна соответствующая мощная атмосфера внутри украинского общества, а её нет. Потому что нет социальной среды, создающей такую атмосферу. Формирование подобной среды — дело будущего. Но только формирование это не может происходить ни путём изоляции, ни — тем более — путём зажима и вытеснения с территории страны других, развитых культурных традиций. Ничего плодотворного из этого не получится!

— Ситуация в плане отношений с Россией будет только ухудшаться в ближайшее время? Есть шанс на то, что русский язык и Россию как таковую — не нынешнюю, а Россию вообще — перестанут воспринимать как зловредный ад по соседству?

— По сути, общий политический расклад на Украине никак не изменился, — отвечал Гофман. — Полстраны — за националистов, полстраны — резко против. А значит: эти вторые полстраны отнюдь не воспринимают Россию как, по вашему выражению, ад по соседству. Учтём, к тому же, что в состав этой половины входит значительная часть населения Харькова, Донецка, Луганска, Симферополя. Между прочим, в Харькове на сегодняшний день — гораздо больше настоящей интеллигенции, чем в Киеве. И научной, и творческой. Даже в Донецке, из которого оранжисты создают какое-то неадекватное пугало, есть прекрасная интеллигенция.