Михаил Веллер - Ум обреченных

«У одного вид пропасти рождает мысль о мосте, у другого о бездне». Это оптимист и пессимист на прогулке. Активно-уверенное и пассивно-безнадежное отношение к жизни.

Но. Но. Строго говоря, оптимист и пессимист различаются только в одном – взгляде на сроки конца света. Миллиард лет – оптимист, завтра – пессимист. Разница получается непринципиальная, а результат один.

Логической аргументацией можно доказать что угодно. Что мы живем в лучшем из миров и в худшем из миров. Что жизнь прекрасна и жизнь ужасна. Что всегда есть для чего жить, и что жить вовсе не для чего. И что?

Единственно основательное, что осталось в философии от XX века – это экзистенциализм. Он чего? Он учил, что жизнь – это страх и трепет, одиночество и бессмысленность. Для этого надо быть философом? «И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг – такая пустая и глупая шютка». Лермонтов, 1839 год, образование – юнкерское училище.

Найдите хорошего психоневропатолога. Предположим, вы счастливчик, сапер-кладоискатель, и вам это удалось. И пожалуйтесь ему, что вас мучит беспричинный страх, грызет одиночество, и жизнь кажется вам бессмысленной. Отсыпьте ему презренного злата, не то он вами толком не займется. И тогда он потрет руки, облучит вас доброй крепкой жизнеутверждающей уверенностью во всем хорошем и предложит рассказать о детстве. И сунет вам в руку электрод, а вторым начнет тыкать в разные точки вашего тела. И обведет контур на бумажке. И если он действительно чего-то стоит, то проверит еще все рефлексы и пошлет на все анализы. И уяснит, как вы спите и что едите, и с кем спите и занимаетесь ли физкультурой, и есть ли дети и сволочь ли начальник, и много ли вас дразнили и били в школе, или наоборот – вас все любили, зато отец пил, и мать пела, и дедушка был паралитик. Если вы найдете такого врача – вас можно смело посылать на поиски Святого Грааля.

И он вынет из вас комплекс вины и объяснит, что вы ни перед кем не виноваты и никому не должны. И сделает пассы и накачает энергией. И отсыплет таблеток и пилюлек, прописав по схеме. Антидепрессантов и транквилизаторов. И расскажет про режим дня, водные процедуры, здоровый секс, религию и экстремальные виды спорта.

Потому что он будет иметь вас за больного человека, которого надо лечить от депрессии. И если он – супер, то сумеет откорректировать биохимию снабжения мозга, и у вас исчезнет страх и безнадежность, а появятся наглость и веселая жадность. Правда, таких врачей почти совсем нет. Совсем почти совсем.

Что означает одиночество, на котором скорбно и стоически держится экзистенциализм? Что человек недоволен своим мироощущением, ему дискомфортно, он хотел бы иначе: чтобы его больше понимали, больше любили, больше разделяли все его нужды и чувства, чтобы другой человек, или несколько, или много, жили и все чувствовали с ним в такт, в резонанс, в унисон. Чтобы он явственно ощущал и сознавал себя воедино с другим/другими. А поскольку, судя по опыту, это невозможно – жизнь печальна и гадка.

А что вы скажете о человеке, которому обрыдла казарма, общага, кубрик, фирма, город – и который жаждет одиночества и наслаждается им? Что скажете о хуторянах-бирюках, схимниках, пустынниках, путешественниках-одиночках? Которые почитают одиночество за дар и благо?

Жизнь бессмысленна, горько констатирует экзистенциалист. И ему машет из окошек полная палата суицидников в дурдоме. А вы седуксен принимать не пробовали, интересуется дежурный врач?

То есть. Человеку плохо. Причем беспричинно плохо. Вроде все и ничего, а вроде ничто и не радует. Сплин. Если у него энергии и денег много – он может полезть на Эверест или на плоту пересечь океан. Но у депрессантов энергии обычно мало. Шевельнуться ему трудно. Неохота. Лень. Западло. И тогда он начинает думать, почему ему плохо. А поскольку у него лично все неплохо, кроме настроения, он быстро приходит к выводу, что просто жизнь дерьмо в принципе. А те, кто этого не понимает, – тупые, ограниченные люди.

Экзистенциализм как порождение депрессии и психастении. Экзистенциализм как философия пессимизма.

Если человека не устраивает мир – это нормально. Но следствий из этого основных выводится три.

Первое: прогибаю мир под себя. Изменяю в соответствии со своими представлениями о том, каким ему быть, чтоб мне было лучше.

Второе: прогибаю себя под мир. Что есть, то и есть, и все это совсем неплохо, иногда хорошо и даже здорово, ведь счастье – оно не снаружи, а внутри меня.