Михаил Веллер - Что к чему

Мораль – это эталон отношений, который не дает структурированному социуму изуродовать людские отношения до такой степени, чтобы люди вовсе самоистребились. Мораль ежесекундно заставляет социально встроенных людей сверяться с независимой точкой отсчета.

Мораль можно уподобить гироскопу, не позволяющему ракете забыть заданный курс и заблудиться.

Мораль – это гироскоп кочковатой и скачковатой социальной эволюции. Ее внутренний регулятор. Обеспечивает допустимые параметры среды обитания.

Такова самая внутренне-психологическая константа социального инстинкта.

Креативный аспект социального инстинкта, он же новаторское начало, влечет людей в объединения все бо́льших социумов, все более сложно структурированных и высокоэнергопреобразующих.

Консервативный аспект социального инстинкта, он же самосохраняющее начало вида хомо сапиенс, то есть человека группового, то есть нас с вами, требует той системы социальных отношений, при которой вид и сформировался, которая свойственна ему инстинктивно, подсознательно, биологически. (Хотя говорить о человеке как чисто биологическом организме вне сущностной культурной части, разумеется, невозможно: но культура группы есть базовая культура, заполняющая «информационные емкости» обучающегося мозга ребенка в первую очередь и наиболее прочно.)

В равновесии этих двух начал социальная эволюция и вершит, шатко-валко, движение свое.

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

( Пометка на полях :) Совесть– это довольно-таки хамство не выделить главу о совести, разглагольствуя о формах социального инстинкта.

Есть точка зрения, что совесть возникла в античные времена, с эпохой железа, с появлением «Осевого времени» (терпеть не могу это выражение и вообще считаю Ясперса мужчиной ограниченного ума; это когда, значит, Заратустра, Сократ, философия, наука, законы, демократия, и вообще процесс пошел. А раньше было не осевое, а болотно-застойное, медленно все было, то есть, и не возникало мировоззрения о лучших временах впереди, вечно Золотой Век считался сзади; но мы отвлеклись на экскурс, однако). Совесть – это стало заместо первобытной богобоязни, чтоб регулировать возросшую военно-техническую мощь человека, чтоб друг друга не истребили. Вот такой возник внутренний регулятор. А раньше не возникал.

Эта точка зрения представляется жутко примитивной и поверхностной. Идеалистически-гуманистической.

Совесть – это когда что? Это когда тебя мучит некоторое чувство вины, дискомфорта, неудовольствия, смущения, что ты – что? – не сделал чего надо, или наоборот сделал чего не надо. Это ощущение тебя иногда удерживает от каких-то поступков, нехорошо это будет потому что. Или уже совершил – и она погрызывает тебя.

Совесть – это негативная эмоция в случае расхождения твоего поступка сущего с должным. Эмоция. Подсознательная реакция. Иногда и не формулируешь, что хорошо, что плохо, и даже не осознаешь вроде, – ан из подсознания чувство-то поднимается.

Дорогие мои. А вы никогда не видели собаку с виноватым выражением, которая знает, что поступила плохо? Не так, как между ней и хозяином считается за хорошо и правильно? А «знает кошка, чье сало съела» – не слышали выражения?

Вот два самца дерутся за границу участка. И тот, кто в центре собственного угодья – сражается как зверь! И гонит противника. И выгоняет за «справедливую границу», и гонит до середины его участка, – но: чем ближе к центру собственного дома – тем яростней сражается хозяин и тем нерешительней гость. Словно они понимают справедливость: каждый должен иметь свое, себе по силам и нужде. И совесть не позволяет им лишать соперника-соседа уж вовсе последнего клочка для житья.

СОВЕСТЬ – ЭТО ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ РЕГУЛЯТОР ИНДИВИДУАЛЬНОГО СТРЕМЛЕНИЯ К СПРАВЕДЛИВОСТИ

А справедливость изобрели задо-олго до I тысячелетия до Нашей Эры. Она была у развитых животных как бы даже и всегда. То есть:

Совесть – есть одно из эмоциональных ветвлений социального инстинкта.

Как прочитал – так и не идет из головы шопенгауэровское: «Трагикомизм нашего положения заключается в том, что мы стараемся снискать признание в глазах людей, чьи умственные способности презираем».

У Высоцкого была при жизни слава, в истории русской поэзии непревосходимая. Его пела страна, и магнитофоны орали из всех окон. Он ездил по советским улицам в «мерседесе» и был женат на французской кинозвезде. Почему он так болезненно воспринимал отказы издательств печатать сборник? И тираж по сравнению с магнитофонными записями ничтожен, и деньги от него незаметны. Для чего он так хотел стать, кроме прочего, «официально признанным поэтом» – членом Союза писателей СССР и т.п.?