Array Сборник статей - Неизвестная война. Правда о Первой мировой. Часть 1

Обе стороны в боях за Гогенштейн понесли тяжелые потери: русские лишились 3300 солдат и офицеров [152], противник около 3500–3700. Описание этих боев позволяет развеять прочно укрепившийся миф о том, что все это сражение было непрекращающимся избиением 2-й армии, в котором русские потеряли в 5 или чуть ли не в 10 раз больше своего противника. Судя по описанию боев, можно сделать вывод, что эти фантазии не имеют отношения к реальности. Скорее напрашивается другой вывод – в начале сражения немецкие войска, атакуя русские позиции, пострадали гораздо серьезнее русских.

Перелом в сражении в пользу немцев стал намечаться после полудня 28 августа. И заслуги немецкого командования в этом нет никакой. Самсонов, волею случая и из-за неудачного стечения обстоятельств, совершенно не подготовленный, оказался во главе 2-й армии, И оказавшись во главе ее, совершил несколько непростительных ошибок. 28 августа, прибыв в корпус Мартоса, и увидев, что боеприпасы и продовольствие на исходе, а противник превосходит силой, отдал приказ об отступлении, что было вполне разумно в данной ситуации. Но своими распоряжениями он дезорганизовал управление армией, оно происходило настолько сумбурно, что из его «скользящего плана» ничего не вышло. Мартоса, командующего 15-м корпусом, он отправил к Нейденбургу, куда предполагалось отступать, выбрав предварительно подходящую позицию. По плану предполагалось сначала эвакуировать тылы и обозы, затем корпуса, находящиеся на северном фланге. Лучший корпус был обезглавлен, регулировать его движение было некому. Одни части получили приказ, другие – нет, войска при отходе перемешались, управление ими было утеряно, и все пошло кое как.

Генерал-адъютант Пантелеев в своем докладе о причинах поражения 2-й армии говорит: «… личное присутствие ген. Самсонова в боевой линии 15-го корпуса для действий этого корпуса значения не имело, тогда как отсутствие связи во 2-й армии привело к тому, что все последующие события прошли уже без всякого руководства со стороны штаба армии и без всякой возможности объединения действий корпусов этой армии. Самый отъезд ген. Самсонова из Нейденбурга к 15-му корпусу явился совершенно несоответственным, т. к. с его отъездом из Нейденбурга управление войсками 2-й армии стало совершенно невозможно» [153].

При этом Самсонов непонятным образом упустил из виду маневр корпуса Франсуа, который угрожающе нависал над левым флангом 2-й армии. Вместо того, чтобы ехать в 15-й корпус, где дела шли вполне нормально, он должен был бы выдвинуться на левый фланг, где скопилась треть его сил, и навести порядок в 1-м корпусе. Но Самсонов выбрал наихудшее решение из всех возможных. В это время Франсуа восстановил порядок в своих войсках. Одну дивизию он отправил в центр, под Мюлен, где стоял насмерть Кексгольмский полк, который остановил ее. Главные же силы Франсуа сконцентрировал в районе Сольдау, куда он вскоре обрушился всей своей мощью. Обороняющиеся русские силы, несмотря на отчаянное сопротивление, были выбиты из Сольдау превосходящими частями германского корпуса. После этого Франсуа получил возможность совершить стремительный рейд летучими отрядами на плохо защищенный русский тыл в Нейденбурге. Отряд Шметтау смял остатки 2-й бригады 2-й пехотной дивизии, занимавшей город, немцы оттеснили слабые заслоны кексгольмцев и прорвалась к Нейденбургу.

Город был набит русскими и немецкими ранеными и множеством обозов 15-го корпуса. Это и был наибольший успех немцев в течении всего 28 августа. На остальных участках сражения продвижение немцев было весьма незначительным и стоило им тяжелых потерь. После захвата Нейденбурга немецкой армии удалось совершить глубокий охват с левого фланга центральных 15 и 13-го корпусов. Над ними нависла в виде клешни 20-го корпуса угроза окружения и гибели. Но все же окружения русских корпусов в течение 28 августа не произошло. А происходило по всему фронту беспорядочное, сражение, где обе стороны теряли управление войсками и не могли должным образом правильно оценить обстановку.

Гинденбург в своих воспоминаниях говорит, что сражение разбилось на ряд «изолированных боев». Такая оценка вполне соответствует истине. Напрасно искать в этих боях проявление какого-то плана. И то, и другое командование неоднократно выпускало из рук управление войсками. Германский штаб отдавал приказы, которые часто не исполнялись, отдельные командиры действовали по собственной инициативе. В течение первой половины дня командование 8-й немецкой армии потеряло связь с 17-м корпусом и даже не имело представления, где он находится. Это говорит о том, что никакой превосходной организации и отлаженного механизма в немецкой военной машине не было, как не было и превосходно продуманного и исполненного плана окружения русских войск. В этом сознается и сам Гинденбург: «Нервировало и то, что другую дивизию 20-го армейского корпуса – 37-ю пехотную – в это утро не могли нигде найти, она исчезла бесследно. Штаб армии был бессильным зрителем происходящего» [154]. 26–28 августа происходило сумбурное давление германцев на центр и фланги 2-й армии, заставившее ее отступить на несколько километров, но не закончившееся прорывом ее позиций. В этот момент Гинденбург после понесенных тяжелых потерь его армией уже отказался от плана окружения и докладывал в ставку: «Сражение выиграно, преследование завтра возобновится. Окружение северных корпусов, возможно, более не удастся» [155]. Он решает ограничиться лишь преследованием отходящей 2-й армии.