Array Сборник статей - Неизвестная война. Правда о Первой мировой. Часть 1

К началу XX века вопрос о наследнике престола оставался открытым, а престарелый император с признаками слабоумия, зафиксированными врачами, из последних дряхлеющих сил продолжал во имя семейного и патриотического долга держать слабеющими руками приближавшуюся к распаду лоскутную империю. Франц Иосиф был старожилом на троне – он правил страной шестьдесят восемь лет.

История, в отличие от общественной памяти, по словам австрийского журналиста, Клауса Гаттерера, «не признает мечты» [101]. Память оставляет несчастному, задавленному войнами, катаклизмами и кризисами человечеству иллюзию романтической красоты и дворцовых интриг; история сурово формирует то, что мы называем «политическим реноме». События в Мексике, как и скандал в Майерлинге, принесли Габсбургскому дому сомнительную популярность. И без того расшатанный авторитет двора был подточен окончательно, что породило активную и единую в своих целях внутреннюю оппозицию.

Габсбургский дом подходил к своему концу, и оставалось только убить эрцгерцога Франца Фердинанда. Вместе с Габсбургами умирала эпоха.

Австрийская империя уже не была Австро-Венгрией. С 1867 по 1918 год она носила причудливое название Цислейтания, о котором даже большинство современных австрийцев не помнят.

Венгрия к тому моменту имела самоуправление и могла налагать вето на государственный бюджет. В то же время Австрией эта страна тоже не могла называться: помимо австрийских земель она включала в себя подконтрольные австрийской короне земли – Чехию, Словению, значительные области Хорватии, Польши и Украины и некоторые районы нынешней Италии (Горицию, Триест и часть Тироля). Из-за этого дряхлеющая монархия снискала репутацию «тюрьмы народов» и подвергалась риску распада, причем опасность ей угрожала и извне и изнутри.

Несмотря на это Цислейтания продолжала время от времени аннексировать слабые регионы, стремясь преумножить свою территорию. Именно так в 1908 году ею были аннексированы Босния и Герцеговина. Местное население состояло из единой этнической группы мусульман, а также хорватов и сербов. К этим последним принадлежал и Таврило Принцип. На момент аннексии ему было четырнадцать лет: самый подходящий возраст для становления национального самосознания, а также – для максимализма и радикализма. И его сказанные на допросе слова – «Мои действия носили индивидуальный характер» [102]– были в какой-то мере правдой.

28 июня 1914 года без 10 минут 11 утра девятнадцатилетний Таврило Принцип двумя выстрелами убил в городе Сараево австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда и его жену, чешскую графиню Софию Хотек. Убийство престолонаследника послужило формальным поводом к Первой мировой войне: она была официально объявлена ровно через месяц после покушения. Этого же самого месяца Таврило Принципу не хватало до смертного приговора: он родился 25 июля 1894 года, и в момент совершения убийства ему еще не исполнилось двадцать лет.

Смерть Франца Фердинанда не стала для Австрии трагедией. Эрцгерцог отнюдь не был привлекательной фигурой. Соотечественники не видели в нем будущего лидера страны: он плохо сходился с людьми, был угрюм, дурно воспитан и неприятен внешне. Журналист Карл Краус писал, что «он был крайне неприветлив, и никто из венцев никогда не мог проникнуть в темную и неизведанную область его сердца» [103]. Даже узнав об убийстве Франца Фердинанда, австрийцы продолжали веселиться и танцевать на площадях.

Несмотря на то, что придворный гувернер Онно Клопп внушал своему воспитаннику идею о «божественном избранничестве», ни к наукам, ни к языкам этот «избранник» оказался совершенно не способен. Решив выучить итальянский язык, он был крайне раздосадован сложностью грамматики и посвятил себя более доступному для его интеллекта делу – охоте. С детства эрцгерцог развлекал себя неуемным и бессмысленным уничтожением животных. Своего первого слона он убил в девятилетием возрасте, за свою жизнь успел убить 274511 оленей, а в 1908 году гордился «дневным рекордом»: застрелил за один июньский день почти три тысячи чаек. Кровавый след Франца Фердинанда тянулся по всему миру – от Цейлона до Африки.

Франц Иосиф I откровенно презирал племянника. Императора возмущало, если эрцгерцога где-нибудь торжественно принимали. Сбежал от эрцгерцога и его обергофмейстер, будущий австрийский премьер-министр граф Тун-Хоэнштайн – по причине полной взаимной непереносимости. Придворные Франца Фердинанда тоже старались как можно реже попадаться ему на глаза.