Array Сборник статей - Неизвестная война. Правда о Первой мировой. Часть 1

Эскадра подошла к Танжеру, потеряв контакт с натворившей бед «Камчаткой», и в течение нескольких дней о ней ничего не было слышно. Но вскоре возле побережья Анголы это судно, ставшее источником проблем, дало о себе знать, вновь устроив панику: на этот раз на «Камчатке» перепутали сигналы оповещения и вместо сигнала о своем прибытии отправили сообщение о прибытии торпедных катеров.

В Дакаре Рожественский распорядился загрузить двойную норму угля. Старший флаг-офицер штаба командующего эскадрой, лейтенант Е. В. Свенторжецкий назвал переход от Танжера до Мадагаскара «беспрерывной угольной операцией». В каждом порту первым к эскадре подпускался угольщик, и тут же начиналась погрузка. За один только час – с пяти до шести часов вечера 17 ноября 1904 года – «Аврора» приняла на борт 1300 тонн угля, что несказанно порадовало командира. И даже Кравченко, старший судовой врач крейсера «Изумруд», приходил в восторг, не понимая последствий этой погрузки для здоровья экипажа. Он восклицал: «Участие принимают решительно все. Белоручек нет. Франтоватых офицеров не узнать – все превратились в эфиопов» [49].

Однако вскоре угольная пыль в сочетании с влажной экваториальной атмосферой пропитала судно сверху донизу и стала причиной смерти нескольких моряков, сутками вдыхавших загрязненный воздух.

Для оптимизации похода 19 ноября на «Авроре» устроили празднество «в честь перехода через экватор» – с костюмированным представлением. Это был один из немногих счастливых моментов, когда моряки искренне радовались и веселились при виде своих товарищей, наряженных мифологическими персонажами. Врача Кравченко навел на фатальные и романтические мысли судовой оркестр. «Как жаль, что во время боя оркестр не может играть, – говорил доктор. – Впрочем, за ревом орудий его все равно и не услышишь. Все-таки инструменты наши решено во время боя не прятать в безопасное место – почем знать, может быть, ко дну будем идти с развевающимися флагами под звуки гимна».

Возле Кейптауна Рожественский получил сообщение, что Кладо сформировал подкрепление, но по представленным ему спискам судов понял, что это не помощь, а насмешка. В качестве подкрепления Кладо отобрал совершенно непригодные корабли, которые сам называл «старыми ваннами» и «рукомойниками». Рожественский высказался по этому поводу вполне определенно: «Убийственную услугу нашему делу оказал Николай Лаврентьевич. Его Маниловская идиллия – застучат молоточки, настроятся кораблики и поплывут выручать эту бедную Вторую эскадру – непростительна потому особенно, что он хорошо знает, что это даже не идиллия, а химера». Никакого желания соединяться с этими судами у вице-адмирала не было. Однако Третья эскадра вышла из Ревеля во главе с адмиралом Небогатовым, который получил приказ двигаться по направлению к эскадре вице-адмирала Рожественского, координаты которой неизвестны. В Третью эскадру вошли броненосцы «Николай I», «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин» и «Генерал-адмирал Апраксин».

Они шли в сопровождении крейсера «Владимир Мономах» и транспортов «Ливония», «Курония», «Ксения» и буксира «Свирь». Узнав об этом, Рожественский назвал Третью эскадру «археологической коллекцией военно-морской архитектуры», которая «преследует его как кошмарный сон по всему земному шару».

Моральный дух Второй эскадры настолько упал, что руководством был предпринят еще один эксцентричный шаг: для команды по всему побережью приобретались экзотические животные, призванные отвлечь моряков от мрачных предчувствий. Эскадра превратилась в плавучий зверинец, состоявший из невиданных животных и птиц. Это стало причиной новой паники: на этот раз ее вызвали ползающие по палубе крокодил и ядовитая змея, которая потом обвилась вокруг пушки и укусила капитана.

В то же время на судне Espérance , снабжавшем моряков провиантом, сломался холодильник, и протухшее мясо пришлось выбросить за борт в море, где его подобрали акулы.

И в довершение всего уже на Мадагаскаре Рожественский слег с высокой температурой, а его начальник штаба Фёлькерзам перенес кровоизлияние в мозг и частичный паралич, поэтому не выходил из каюты. Экипаж проводил время в тавернах, игорных домах и борделях. Команда пьянствовала, у одного из матросов обнаружили запасы сигарет, начиненных опиумом. Случались и преступления. В качестве самого строгого наказания применялось заключение в карцер, но там была настолько высокая температура, что многие матросы заболели.