Валерия Башкирова - 13 отставок Лужкова

Порядок регистрации в распоряжении описывался довольно подробно. При регистрации с прибывших граждан должна была взиматься госпошлина в размере 1% от минимальной зарплаты, а также сбор в размере 10% от минимальной зарплаты за каждые сутки пребывания в Москве. От уплаты сбора освобождались несовершеннолетние, лица, получившие от российских властей статус беженца или вынужденного переселенца, а также прибывающие в Москву по направлениям медучреждений для лечения.

Правда, в распоряжении не было указано, кому именно должны были платить лица, получившие разрешение на пребывание в Москве. Кроме того, оставалось неясным, как должно было оплачиваться пребывание в Москве студентов и аспирантов московских вузов, являющихся гражданами других государств.

Распоряжение Лужкова фактически перечеркнуло все соглашения о передвижении граждан по СНГ. Распоряжение об «особом порядке» грозило довольно быстро превратить Москву в крайне малопривлекательный для бизнеса (в том числе и международного) город.

Ссылки мэрии на то, что «особый порядок» аналогичен виду на жительство, существующему в зарубежных странах, были умышленным введением людей в заблуждение. Во-первых, Москва не была независимым государством, которое вправе было вводить (помимо въездных виз в Россию) собственные визы, во-вторых, ни в одной цивилизованной стране не было (и нет) режима прописки, который Лужков как раз укреплял.

Председатель Комитета по правам человека при президенте России Сергей Ковалев негативно расценил распоряжение Лужкова. Он указал, что подобного нет ни в одной стране мира. Мэрия делала все это, не консультируясь с МИД России.

Консульское управление МИД называло ее действия «странными». «Особый порядок» вводился без учета возможных осложнений в консульских связях России. (Кстати, мэр уже вводил экономические санкции против иностранных государств – Латвии и Эстонии. И эти меры тогда перечеркнули важнейшие принципы соглашений в рамках СНГ. Некоторые наблюдатели опасались, что и вопросы войны и мира в России также будут решаться московской мэрией.)

Свое решение градоначальник обосновал, главным образом, заботой об интересах москвичей, а чтобы она была более наглядной, распорядился 70% собранных штрафов расходовать на социальную защиту обладателей московской прописки. Кроме того, он обещал при помощи «нового порядка» на 40% снизить преступность в Москве.

Это еще раз свидетельствовало о том, что введение «особого режима» было не плодом революционного правосознания Юрия Лужкова, а элементарным проявлением популизма. Оставалось лишь надеяться, что распоряжение по традиции выполняться не будет. Тем более что были совершенно очевидны его абсурдность, противоправность и юридическая безграмотность. Однако информации о намерении президента отменить данное распоряжение не поступало. Возможно, Ельцин решил не замечать его – в знак признательности мэру за неизменную поддержку в трудные минуты. Юрий Лужков такую поддержку, безусловно, заслужил. Он не раз демонстрировал намерение быть «святее самого Папы».

Ельцин, после подавления вооруженного сопротивления сторонников распущенного ВС, так и не начал «охоту на ведьм», и даже демонтаж советской власти облек в мягкую форму реорганизации и самороспуска Советов. С противниками президент обошелся весьма мягко. Советы не были однозначно запрещены, оппозиция получила возможность участвовать в выборах, а под стражей оказалась лишь небольшая группа организаторов сопротивления.

Лужков же, в частности, заявил о недопустимости освобождения из-под стражи депутатов Моссовета, причастных к подготовке путча, и распорядился опечатать кабинеты депутатов Моссовета, а также здания райсоветов, и организовать выселение бывших народных депутатов из служебных квартир (в течение трех суток).

Кроме того, мэр начал борьбу против коммунистической символики. Он дал распоряжение сотрудникам мэрии подготовить проекты указов президента о передаче здания Музея Ленина будущей городской Думе, о захоронении останков вождя и восстановлении исторического облика Красной площади.

Подобные жесткие действия могли еще больше обострить обстановку. Однако Лужков, по всей видимости, возлагал большие надежды на режим чрезвычайного положения. Незадолго до его отмены мэр заявил, что отдельные элементы режима будут сохранены. Сыграло свою роль и то, что после упразднения Моссовета никто больше не препятствовал введению в полном объеме положения о регистрации иностранных граждан, или визового порядка въезда в Москву, как его окрестили в СМИ.