Валерия Башкирова - 13 отставок Лужкова

После почти полугодового небытия на телеэкранах вновь возник «телекиллер» Сергей Доренко и набросился на Лужкова. Для начала в своей программе Доренко, ссылаясь на информацию журнала «Культ личности», сообщил, что личное состояние главы московского правительства составляет порядка $300–400 млн. Московский градоначальник – традиционно – подал в суд. И на телеведущего, и на журнал.

«Первой на это сообщение отреагировала моя жена, которая сразу поинтересовалась, почему я скрываю от нее такие суммы и где я их прячу, – поведал Лужков "Интерфаксу". – Если бы Доренко подсказал мне, где лежат эти деньги, я был бы ему очень признателен, а за клевету я признателен ему быть не могу». Моральный ущерб юристы мэра оценили в 5 млн руб.

Журналист продолжал высказываться – он отправлял Лужкова в отставку (3 октября 1999 г.), демонстрировал с вертолётов недвижимость Лужкова в Подмосковье, и фото Лужкова и криминального «авторитета» Япончика… Сумма претензий градоначальника выросла до 450 млн руб. Кроме того, мэр потребовал опровержения всех доренковских выпадов.

В результате в декабре 1999 г. суд обязал ОРТ в 7-дневный срок опровергнуть ряд высказываний, «порочащих честь и достоинство» Юрия Лужкова. А моральный ущерб, по мнению суда, мэр явно преувеличил. Суд постановил взыскать с ОРТ 50 тыс. руб., а с Сергея Доренко – 100 тыс. руб.

В конце сентября в Москве было официально объявлено о начале кампании по выборам мэра. И Юрий Лужков в полной мере прочувствовал, чем грозит попытка погнаться за двумя зайцами сразу.

Во-первых, альянс Лужков-Примаков оказался не очень прочным. В окружении московского мэра не скрывали: решение принято, и Лужков не намерен уступать дорогу в Кремль никому. Даже Примакову. В кулуарных беседах системообразующие московские чиновники подчеркивали, что заблуждений насчет статуса Примакова в предвыборном альянсе быть не должно: «То, что его сделали начальником ОВР, – это еще совсем не значит, что он стал начальником над нами. По сути, ведь мы сейчас академика тащим на думские выборы на закорках, потому что идти самостоятельно он не в состоянии. Но это – только до декабря. Дальше, если он захочет в президенты, ему придется слезать с наших плеч и идти самому. С его-то радикулитом!»

Во-вторых, в самом окружении мэра нашлись достаточно мощные силы, не желавшие отпускать его «из Москвы в Кремль». Для решительного похода за президентским креслом мэру была необходима мощная команда президентского уровня. Лужков предпринял попытку ее создать, с дальним умыслом предоставив московскую крышу кремлевским изгоям – Ястржембскому, Кокошину, Савостьянову и другим политикам, не только знакомым с кремлевской кухней, но и на практике знающим, как делается власть на федеральном уровне.

Однако мичуринская прививка «молодой ветви» к старому московскому «пню» не прижилась. Степень раскола в лужковской команде осенью 1999-го превосходила даже кремлевские стандарты. Старые лужковские приближенные – Шанцев, Цой, Евтушенков – не на жизнь, а на смерть боролись с новобранцами за «доступ к телу».

Проблема Лужкова заключалась в том, что московские «патриоты» из его окружения, по большому счету, вообще боялись отпускать его на президентство. У них не было гарантий, что, став президентом, Лужков вытащит московскую «олигархию» на федеральный уровень. Ведь если бы Лужкова привела к победе новая, экс-кремлевская команда, то, по логике столичных чиновников, именно ей, а не «старожилам» достались бы все ключевые места в новой федеральной власти. Но главное – московский партхозактив готов был подписаться на раскрутку Лужкова в президенты только при стопроцентной уверенности в победе. Иначе из-за погони за кремлевским журавлем они рисковали бы потерять даже московскую синицу.

В общем, противоречивость лужковской команды делала ее не просто «тянитолкаем», а «тянитолкаем», пытавшимся сесть на два стула. Вернее – на два трона.

В такой обстановке пришедшая в Москву террористическая война серьезнейшим образом ухудшала политические перспективы градоначальника. При этом он был просто вынужден тесно сотрудничать с Кремлем и правительственными структурами – когда идет война, не время сводить счеты с тем, с кем оказался в одном окопе.

Кремлевские идеологи моментально этим воспользовались. В телеобращение, которое Борис Ельцин зачитал в середине сентября, не случайно было вписано: «Мы понимаем, как трудно сейчас московской мэрии, Юрию Михайловичу Лужкову. Я окажу ему всю необходимую помощь и поддержку в эти нелегкие дни».