Владимир Познер - Противостояние

Г. К. ЖУКОВ: В конце сентября — начале октября я командовал войсками Ленинградского фронта, куда был послан в начале сентября Государственным комитетом обороны. Как командующий фронтом и как член Ставки Верховного главнокомандования я, естественно, был достаточно информирован о сложившейся обстановке в конце сентября и особенно в начале октября. А затем во второй половине дня 6 октября мне позвонил Иосиф Виссарионович Сталин. Поинтересовавшись, как идут дела на фронте, как обстановка, он сказал, что мне нужно немедленно вылететь в Москву для выполнения особого задания. Я ему сказал, что завтра же вылетаю.

7 октября, сдав дела по командованию фронтом начальнику штаба фронта генералу Хозину, я вылетел в Москву. В Москву прибыл уже вечером и сразу же направился на квартиру Сталина в Кремле. Сталин болел гриппом, но работал. Поздоровавшись кивком, он предложил посмотреть на карту и сказал: «Вот, смотрите, какая сложилась обстановка на западном направлении. Не могу добиться ясного доклада — что происходит сейчас? Где противник, где наши войска? И если вы можете, поезжайте немедленно в штаб Западного фронта, разберитесь там с обстановкой и позвоните мне в любое время суток — я буду ждать». Я заехал в Генеральный штаб, где вкратце меня дополнительно информировал об обстановке Борис Михайлович Шапошников. Тут же направился в штаб Западного фронта, которым командовал Иван Степанович Конев. Членом Военного совета был там Булганин, начальником штаба — Соколовский.

Прибыл я в штаб фронта, находившийся тогда в районе Гжевска, уже поздно вечером, вернее, даже ночью — это было примерно в час, может, в полвторого. Товарищи работали в это время. Я дополнительно выяснил главным образом о действиях окруженных частей, связь с которыми к этому времени, по существу, была порвана… На западном направлении, особенно на участке Западного фронта, сложилась крайне опасная обстановка, все пути на Москву, по существу, были открыты. На Можайской линии находились наши небольшие части, которые, естественно, не могли остановить противника, если бы он двинул свои войска на Москву.

К. СИМОНОВ: То есть линия не занята была?

Г. К. ЖУКОВ: Занята была… Но по существу, там только формировались суворовские части, еще очень незначительные группы войск собрались. Единственное, собственно говоря, что было здесь выигрышным — что все главные силы немцев были скованы действиями наших окруженных частей северо-западнее Вязьмы.

Я тут же позвонил Сталину в Москву, доложил ему суть обстановки. И сказал, что самое главное — это как можно быстрее занять Можайскую линию обороны. Потому что на участке Западного фронта, по существу, войск нет. Надо стягивать на Можайскую линию все, что можно тянуть с соседних участков, с соседних фронтов, из резерва Ставки и быстрее переводить их в оборонительное состояние.

Он спросил, а где, собственно говоря, части 16-й армии, 19-й армии, 20-й армии, группа Болдина Западного фронта, 24-я, 32-я армия Резервного фронта? «Находятся в окружении, дерутся западнее Вязьмы.» — «Что вы намерены делать?» — спрашивает Сталин. Я говорю, что нужно для выяснения обстановки немедленно выехать к Буденному. «А вы знаете, где штаб его? Где Буденный?» Я говорю: «Нет, не знаю. Конев тоже не знает, так как связи нет с Буденным…»

К. СИМОНОВ: Со штабом Резервного фронта?

Г. К. ЖУКОВ: Со штабом Резервного фронта, да. «Поеду искать — где-то в районе Малоярославца должен быть. По всем признакам он должен быть там». — «Хорошо, поезжайте. Разберитесь. И тотчас же докладывайте мне».

Поехал через Малоярославец ближе к фронту, думал, там скорее разберусь в обстановке. Проезжая через Малоярославец, увидел машины. Спрашиваю: «Чьи машины?» — «Семена Михайловича Буденного». Ну, я обрадовался, что Семена Михайловича нашел.

Вошел в помещение Райисполкома, где Семен Михайлович находился. Он стоял, внимательно рассматривал карты. Поздоровались, потолковали с ним, как, что. Я ему сказал, что был у Конева. «Как дела у Конева?» Я говорю, что дела сложились не особенно хорошо. «А у нас, — говорит, — тоже не лучше. Дорогу на Малоярославец и далее на Москву, собственно говоря, нечем прикрывать». А это очень опасное направление. Ну, поговорили с Семеном Михайловичем. Я говорю: «Возвращайся в штаб. Позвони сейчас же Верховному и доложи обстановку на твоем участке. И скажи, что я поехал в сторону Юхнова, а затем в направлении Калуги — хочу разобраться, что там происходит».