Ричард Докинз - Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла во Вселенной

Таксономия — это наука о классификации. Некоторые люди незаслуженно считают ее скучной, отдающей музейной пылью и формалином, как будто бы это не таксономия, а таксидермия. На самом же деле ее можно назвать какой угодно, но только не скучной. По причинам, не вполне мне ясным, это одна из тех областей биологической науки, в которых случаются самые бурные перепалки. Ею интересуются философы и историки. Она играет значительную роль в любой околоэволюционной полемике. И именно из рядов систематиков вышли некоторые из тех современных биологов, которые откровенно называют себя антидарвинистами.

Хотя в основном систематики занимаются изучением животных и растений, классифицировать можно все что угодно: минералы, военные корабли, книги в библиотеке, звезды, языки. Упорядоченная классификация обычно считается вопросом удобства, практической необходимости, и отчасти это действительно так. Большая библиотека будет практически бесполезна, если не расположить в ней книги таким неслучайным образом, чтобы при желании всегда можно было отыскать нужные. Науку — или, если угодно, искусство — библиотечного дела можно рассматривать как пример прикладной систематики. Руководствуясь сходными соображениями, биологи тоже находят для себя удобным рассортировывать живые организмы по “полочкам” с общепринятыми наименованиями. Но сказать, что систематика животных и растений нужна только для этого, значит упустить почти все самое важное. Для биолога-эволюциониста классификация живых существ представляет собой нечто особенное, нечто отличное от всех прочих разновидностей систематики. Из наших представлений об эволюции следует то, что для всех существующих организмов можно составить только одно правильное генеалогическое древо и на нем основывать свою классификацию. Помимо своей уникальности такая система будет обладать еще одним замечательным свойством, которое я назову “идеальной вложенностью”. Что это за свойство и почему оно столь важно — главная тема настоящей главы.

Возьмем в качестве примера небиологической таксономии библиотеку. Уникального, единственно верного способа систематизировать книги в библиотеке или в книжном магазине не существует. Какой-нибудь библиотекарь, возможно, разложит все собрание книг по следующим основным категориям: наука, история, литература, другие искусства, книги на иностранных языках и т. д. Каждый из этих главных библиотечных отделов тоже, в свою очередь, будет разделен. Например, крыло библиотеки, отведенное под научную литературу, займут такие отсеки, как биология, геология, физика, химия… А в биологическом отделении научного крыла книги будут, вероятно, рассортированы по отдельным стеллажам, посвященным физиологии, анатомии, биохимии, энтомологии и т. п. Наконец, на каждом из этих стеллажей книги можно расставить в алфавитном порядке. Другие главные отделы библиотеки — исторический, литературный, иноязычный и прочие — будут приведены в систему сходным образом. Такая библиотека будет иметь иерархическую структуру, которая позволит читателю прицельно отыскивать интересующую его книгу. Иерархическая классификация в данном случае удобна: благодаря ей пользователь библиотеки сможет быстро ориентироваться в книжном собрании. Слова в словарях расположены по алфавиту с той же целью — для удобства ориентирования.

Но не существует никакой единственной иерархии, в соответствии с которой мы были бы обязаны систематизировать библиотечные книги. Другой библиотекарь, возможно, предпочел бы другую, хотя и тоже иерархическую классификацию. К примеру, не стал бы объединять вместе все книги на иностранных языках, а разместил бы их по тематическим отделам: биологические книги на немецком — в биологическую секцию, исторические книги на немецком — в историческую, и так далее. Третий библиотекарь подошел бы к вопросу радикально, расставив все книги независимо от того, о чем они, в хронологическом порядке по году издания, а для тематического поиска использовал бы карточный каталог (или его компьютерный эквивалент).

Эти три способа организации библиотеки довольно сильно отличаются друг на друга, но любой из них, по всей вероятности, работал бы нормально и пришелся бы по нраву многим пользователям, даже если бы, к слову, и не удовлетворил того раздражительного пожилого завсегдатая одного из лондонских клубов, которого мне довелось как-то слышать по радио. Он на чем свет стоит ругал правление своего клуба за то, что оно наняло библиотекаря: клубная библиотека обходилась без какой-либо организации сотни лет, так зачем же понадобилось что-то менять теперь? Журналист осторожно поинтересовался, как же, по его мнению, следует систематизировать книги. “По размеру: большие слева, маленькие справа!” — ни на секунду не задумываясь, проревел недовольный. Книжные магазины, рассчитанные на широкую публику, сортируют свои книги в соответствии с массовым потребительским спросом. Вместо науки, истории, литературы, географии и т. п. их основные отделы посвящены садоводству, кулинарии, телепередачам, оккультизму, а однажды мне попался стеллаж с огромной, бросающейся в глаза надписью “РЕЛИГИЯ И НЛО”.