Ричард Докинз - Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла во Вселенной

На самом деле EQ рассчитывается довольно-таки замысловатым способом, где логарифмы массы мозга и массы тела нормируются в соответствии со средними значениями этих показателей для всех млекопитающих в целом. Подобно тому как психологи пользуются (и иногда злоупотребляют) “коэффициентом интеллекта”, или IQ , откалиброванным в среднем по популяции, точно так же и EQ стандартизован, грубо говоря, для “среднестатистического млекопитающего”. Как IQ 100 по определению означает средний IQ в популяции, так и EQ 1 равносилен по определению среднему значению EQ для млекопитающих данного размера. Тонкости использования математического аппарата значения не имеют. Говоря человеческим языком, EQ любого конкретного вида животных, будь то носорог или кошка, — это мера того, насколько более (или менее) крупным является мозг по сравнению с тем, чего мы могли бы ожидать , исходя из одних лишь размеров организма. Разумеется, методика, с помощью которой рассчитывается такое ожидание, открыта для критики и для дискуссий. Тот факт, что у человека EQ равен 7, а у гиппопотама — 0,3, не означает в буквальном смысле, что люди в 23 раза умнее бегемотов! Но, возможно, EQ, измеренный таким образом, может рассказать нам кое-что о той “вычислительной мощности”, которой располагает животное вдобавок к минимуму, необходимому для повседневного функционирования организма — неважно, большого или маленького.

Диапазон значений EQ у современных млекопитающих очень широк. Так, у крыс он равен примерно 0,8, то есть чуть ниже среднего. А у белок несколько выше, около 1,5. Возможно, трехмерный мир деревьев требует дополнительной вычислительной мощности, чтобы контролировать точность прыжков и даже в еще большей степени — чтобы продумывать рациональные маршруты сквозь лабиринт ветвей, порой соединенных друг с другом, а порой и нет. У обезьян показатели EQ значительно выше среднего, а у человекообразных (особенно у нас с вами) и того выше. У одних обезьян EQ выше, чем у других, и, что любопытно, это как-то взаимосвязано с их образом жизни: обезьяны, питающиеся плодами и насекомыми, имеют более крупный относительно общих размеров тела головной мозг по сравнению со своими листоядными собратьями. Рассуждения, что животному требуется меньше вычислительных мощностей, чтобы найти листья (которых вокруг сколько угодно), чем чтобы найти плод (который еще нужно поискать) или поймать насекомое (которое активно пытается удрать), не лишены логики. К сожалению, как выяснилось, истинное положение дел несколько сложнее: важное влияние оказывают и другие параметры — например, скорость обмена веществ. Если рассматривать класс млекопитающих в целом, то EQ хищников обычно слегка превышает EQ добычи, на которую они охотятся. У читателя наверняка есть идеи, почему это может быть так, но предположения такого рода с трудом поддаются проверке. Однако, какова бы ни была причина, сам факт, по-видимому, можно уже считать установленным.

Но довольно о современных животных. Джерисон попытался восстановить и EQ тех видов, которые уже вымерли и существуют только в ископаемом виде. Чтобы оценить объем их головного мозга, ему пришлось делать гипсовые слепки с внутренней поверхности черепной коробки. В таком деле не обойтись без многих догадок и допущений, но пределы погрешности не столь велики, чтобы начисто лишить смысла все предприятие. В конце концов, точность этой методики можно проверить на современных животных. Мы делаем вид, будто высушенный череп современного животного — это все, что у нас есть, оцениваем объем мозга при помощи гипсового слепка, а затем сравниваем эту свою оценку с настоящим мозгом и выясняем, насколько точной она была. Такие контрольные измерения, проведенные на современных черепах, вселяют уверенность в правильности того подхода к оценке размера давно погибших мозгов, который использует Джерисон. Первый сделанный им вывод был таким: головной мозг животных имеет тенденцию увеличиваться в размерах по сравнению с тем, каким он был миллионы лет назад. В любой отдельно взятый момент времени головной мозг у травоядных, как правило, был меньше, чем у охотившихся на них хищников. Однако у травоядных, живших позже, он был больше, чем у травоядных, живших раньше, а более поздние хищники тоже обладали мозгом большего размера по сравнению с более ранними хищниками. Скорее всего, мы видим в геологической летописи не что иное, как гонку вооружений (или, скорее, целый ряд многократно возобновлявшихся гонок) между хищниками и травоядными. Здесь аналогия с человеческими гонками вооружений представляется особенно удачной, ведь и травоядные, и хищники используют головной мозг в качестве бортового компьютера, а электроника — это, вероятно, именно то, что развивается в наших сегодняшних военных технологиях особенно стремительно.