Лилия Дубовая - Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря

– Да, – поддержала я коллегу, – здесь. И вы сами нас сюда пригласили, а так мы бы уже давно в Белом Доме были и, как вы говорите, Примакова бы ловили.

– Так в чем дело? – вскричал еще более возбудившийся Игнатенко. – Идите и работайте.

– Уже идем, – хором ответили мы с Ивановым и, заполучив под это дело разъездную машину, отправились по месту назначения.

Игнатенко беспокоился зря. Никаких мифических интерфаксовцев под пальмами в премьерской зоне не пряталось. Ребята, как и мы, подтягивались на работу в спокойном темпе. Мы с Ваней, вооруженные информацией, начали выяснять – что и как. Оказалось, действительно, Примаков уже на месте. Ваня, у которого были налажены контакты с чиновниками из аппарата правительства, отправился поближе к премьерской зоне, а я тихонько расположилась под пальмой у лифтов на четвертом этаже, понимая, что мимо них никто из встречавшихся с новым премьером, не проскочит. И оказалась права. Первым появился Явлинский. Только Григорий Алексеевич нажал кнопку, чтобы вызвать лифт, как я выскочила из-за кадки с комнатным растением с вопросом:

– Григорий Алексеевич, какие вопросы вы обсуждали с премьер-министром? Возможно ваше появление в правительстве Примакова? И если «да», то в какой должности?

– Без комментариев, – отрезал Явлинский.

– Григорий Алексеевич, ну хотя бы два слова для ИТАР-ТАСС, иначе напишу, что вы ничего не ответили. Честно, в правительство идете?

– Нет, – только и сказал нырнувший в подошедший лифт Явлинский.

– Ну, нет, значит нет, – подумала я. – Кто бы в этом сомневался, в вашем вечном нет. (Я еще помнила переговоры Немцова с Явлинским, когда тот, только получив должность вице-премьера, попытался пригласить Григория Алексеевича к себе в команду и получил от него это же самое «нет»). Мне, впрочем, и одного слова было достаточно, чтобы отдиктовать в ТАСС свое сообщение, поэтому не сильно я и переживала из-за неразговорчивости несостоявшегося вице-премьера или министра.

Следующая встреча оказалась куда более интересной. Я в обнимку с пальмой уже почти засыпала, как совсем неожиданно у лифта появился Борис Абрамович Березовский собственной персоной.

– Два слова для ИТАР-ТАСС, Борис Абрамович, – подскочила я к всесильному олигарху. – Можно узнать, о чем вы беседовали с господином Примаковым?

Березовский посмотрел на меня, видимо, вспомнил, где меня видел, и, судя по выражению лица, попытался воссоздать в памяти мое имя, но ему это не удалось.

– А вы почему здесь? – ответил БАБ мне вопросом на вопрос. – Немцов ведь уже не в правительстве.

– Ну, Борис Абрамович, – Немцовы приходят и уходят, а я остаюсь, – нагло сказала я. – И, все-таки, вы же не в правительство хотели – порулить? Я надеюсь.

Березовский вместо ответа распоясавшейся девице начал молча нервно нажимать на кнопку и оглядываться, как от меня сбежать. Но, увы, лестница была далеко. И тут, на мою беду, приехал лифт. Березовский в него не просто вошел а, я бы сказала, впрыгнул.

Я, не долго думая, подставила ногу, не давая двери лифта закрыться.

– Так да или нет, Борис Абрамович? Просили должность или не просили?

– Нет, – выдавил из себя неразговорчивый олигарх.

– И на этом спасибо, – сказала я и отпустила дверь.

После чего в ТАСС полетело новое сообщение. Наверное, я бы окончательно сжилась с этой пальмой и узнала бы еще много чего интересного, но тут появилась охрана, и меня под белые рученьки отправили в комнату для журналистов. Как выяснилось – не меня одну. Вскоре там сидел весь белодомовский пул – до единого человека. Оказалось, что Примаков был уверен, что все его сегодняшние встречи останутся тайной для страны, но неожиданно для себя обнаружил, что радио и телевидение активно информирует граждан о том, кто и зачем приходил к новому премьеру. Удивлению и возмущению Евгения Максимовича не было предела. Он потребовал отловить всех журналистов и поставить их на место. Что и было сделано.

Да, но тогда мы еще не знали, что в ближайшие дни нас – журналистскую вольницу, привыкшую к отзывчивости и открытости младореформаторов, ждет очень печальное будущее.

Нет, у нас не отобрали пропуска в Белый Дом. Но каждое утро нас стали собирать на первом этаже в холле и сопровождать в специально отведенную нам комнату, оснащенную телефонами и компьютерами. Периодически нам приносили три одинаковых бумажки, которые одновременно раздавали всем трем крупнейшим агентствам – и мы, как полные идиоты, на «три-четыре» дружно задиктовывали полученную от пресс-службы информацию. Ничего более печального мы и представить себе не могли. День за днем проходили в ожидании и в болтовне. Ситуацию скрашивали только перекуры на лестнице (тогда такое еще было возможно) и обожаемые всеми яблоки в слоеном тесте из белодомовского буфета. Так долго продолжаться не могло. День на четвертый, когда к яблокам в тесте присоединилась купленная в том же буфете бутылка коньяка, у нас созрел коварный план. А так как коньяк, как оказалось, просто удивительным образом настраивает на борьбу за свободу слова, коварный план быстро, не раздумывая, был приведен в жизнь. (Дело прошлое, но имена тех, кто принял участие в этой авантюре, на всякий случай называть не буду. Ведь многие еще в профессии. Впрочем, кто был – тот знает).