Лилия Дубовая - Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря

Мы прибыли на место, пообщались с начальниками, руководившими всем этим грандиозным действом, прослушали подробную лекцию о том, что и как тут было, что есть и как будет. После чего, перед самим посещением смотровой площадки, с высоты которой можно было обозреть весь фронт работ, были приглашены отобедать. Нам предложили очень демократичный вариант фуршета, что позволило мне предпринять еще одну попытку общения с Березовским. Увы, она тоже оказалась безрезультатной. Но идея была красивой. Я увидела, как Борис Абрамович наливает себе вина, подлетела к нему и попросила помочь даме, понимая, что отказать в этом он мне не сможет, и как только БАБ. как настоящий мужчина, начал наливать даме вино, я, как настоящая женщина, поставила вопрос ребром:

– Борис Абрамович, только честно, зачем вы здесь?

Олигарх молча долил вино, улыбнулся, повернулся ко мне спиной и бросил через плечо:

– Уважаю настырных. И все же – без комментариев.

А дальше о том, почему китаец может все. Со смотровой площадки, как я уже говорила, все было прекрасно видно. Шла неимоверных масштабов стройка. Но поразило не это. Вы еще помните, кто такой Павка Корчагин и как в молодой стране Советов закалялась сталь? Ну, тогда вы помните эпизод со строительством узкоколейки. Так вот, «Три ущелья» – это та самая узкоколейка, только на жаре и в тысячу раз больше. Комсомольцев тоже нужно заменить на полуголых китайцев, которые, как муравьи, единым потоком гоняли по хлипким деревянным мосточкам свои одноколесные тележки с землей. Нет, конечно, там было огромное количество современной техники, но вместе с ней и тысячи рабочих с лопатами и тележками.

– Да, – сказал Немцов, – просто первая пятилетка. Вот оно – китайское экономическое чудо. Разве у нас сейчас такое возможно? Никогда. Никто так работать не будет. А здесь – пожалуйста.

Как нам потом объяснили, все эти чернорабочие – крестьяне. Южный Китай сельскохозяйственный, нищий, и молодые парни рады найти любую работу. Для них эта стройка – подарок.

А после мы вернулись в Пекин. Прикинули с Мокшиным, какой текст передадим, и, стоя на балконах своих соседних номеров в гостинице, на три-четыре одновременно его отдиктовали, все-таки порадовав свое начальство пусть маленькой, но сенсацией. И вечером мы вместе с моими коллегами отправились в последний раз приобщиться к китайской кухне.

А разгадка этой загадочной истории? Конечно, как же без нее. Уже много позже, когда все это стало совсем уже неактуально, «раскололся» Немцов:

– А, все очень просто. Березовский тогда в Китае пытался добиться от меня должности Председателя Совета Директоров Газпрома.

Ну, теперь вам понятно, почему «без комментариев»?

И еще, чуть не забыла. Никогда не запивайте утку по-пекински даже самым хорошим виски. Ну, не идет ей это. Не верите? Спросите у Мокшина. Он подтвердит.

Моя первая попытка знакомства с Ириной не удалась. Думаю, что она об этом эпизоде и не вспомнит, а моя память его почему-то сохранила. Скорее всего это случилось году в девяносто восьмом. Моя любимая Лена Макашова, которую я обожаю и считаю одним из самых интересных российских модельеров, просто мечтала о Хакамаде. Колоритная полуяпонка покорила ее воображение.

– Хочу, хочу Хакамаду. Хочу такую музу. Моя. Я это чувствую, – твердила Макашова с удивительным постоянством.

– Ладно, – сказала я. – Вот будет у тебя очередной показ коллекции, дашь мне приглашение. Я его в Белом доме твоей обожаемой Хакамаде как-нибудь передам.

И, действительно, в один прекрасный день Лена дала мне это самое приглашение, а я, после очередного заседания правительства, добралась до Ирины и попыталась ей его вручить, объяснив в двух словах, что это, зачем и почему. Увы, Хакамада довольно жестко объяснила мне, что она «не в восторге» от российских модельеров. На что я (а я тоже не без характера), обидевшись за Макашову, сказала, что это «ее проблема» и приглашение ей не оставила. Ну, не хочет идти на показ вожделенная Хакамада, так пойдет кто-нибудь другой. Тот, кому это доставит удовольствие.

Лене я, конечно, ничего про это не рассказала, а просто сообщила, что не смогла с Ириной до показа пересечься.

Правда, закончилась вся эта история, хотя и несколько позже, но вполне благополучно. Во время предвыборной компании девяносто девятого, когда Немцов и Хакамада как проклятые мотались по городам и весям нашей весьма обширной родины, а я, естественно, моталась вместе с ними, Ирина обратила внимание на то, как я одеваюсь, однажды сделала мне комплимент и в ответ услышала предложение, которое, положа руку на сердце, одна женщина крайне редко делает другой: