Лилия Дубовая - Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря

К Борису подбежал нервно подергивающийся, возбужденный и взъерошенный представитель посольства, сказал, что рад приветствовать столь высокого гостя и сообщил, что посол вскоре прибудет. Через какое-то время примчалась пара-тройка подозрительных внедорожников военного образца. Из одного из них выскочили черные африканские люди в форме и один – тоже черный, тоже африканский и тоже в форме – но точно самый крутой, если, конечно, судить по числу декоративных элементов, которыми эта форма была обильно декорирована.

– На нашего посла это никак не похоже, – прокомментировал Немцов, – я в курсе, что он здесь полжизни сидит, но загореть до такой степени явно не мог. И правда, это оказался сам министр обороны дружественной африканской страны, видимо, с большей и с самой боеспособной половиной своей армии. Мы расшаркались с министром и стали наблюдать, что будет дальше. Прошло еще минут двадцать. На посольских было страшно смотреть. А посла все не было. Немцова это почему-то сильно развеселило.

– Так, – сказал он, – сейчас мы ему устроим сюрприз. Он тут так давно и хорошо сидит, что, наверное, меня и в лицо не знает. Поэтому (он оглядел всех рядом стоящих и выхватил взглядом своего пресс-секретаря, который, в отличие от самого Немцова и журналистов, был при полном параде, то есть в костюме и при галстуке) – ты, Першин, будешь Борисом Немцовым, а ты – и вице-премьер указал на меня – его супругой Раисой Максимовной.

Наконец, примчался полуживой посол. Судя по всему, он коротал время ожидания совместно с хорошей порцией доброго виски, но от понимания, что он натворил, уже почти протрезвел. Посол, видимо, все-таки как-то мельком видел вице-премьера по телевизору, потому что, хотя и очень настороженно и с опаской, изначально отправился к нему, но Немцов глазами указал ему на меня и Першина. После этого, чуть кивнув своему спасителю в знак благодарности за оказанную услугу, посол подошел к нам и начал знакомиться. Правда, всего через несколько минут мы сломались, потому что развеселившиеся журналисты начали корчиться от еле сдерживаемого смеха. Осознав, что его разыграли, сообразительный посол понял, что голову рубить ему не будут, немного успокоился, провел с членом правительства родной страны, видимо, очень содержательную беседу (мы ее не слышали, так как собеседники присели чуть в сторонке), а после проводил нас до самого трапа, раскланялся и пообещал обязательно встретить на обратном пути. На что Немцов заметил, что это совсем не нужно.

– Нет, нет, – уверил посол, – я обязательно буду, обязательно. – И в порыве замахал рукой в спину уходящему Немцову.

Чили встречал нас полноценными плюс тридцатью пятью градусами. Нам сообщили об этом еще в самолете. Подавляющее большинство членов делегации, вылетевшее из осенне-зимней Москвы одетыми строго по погоде, приняло информацию к сведению и переоделось. Но был с нами такой колоритный персонаж по имени Коля Ефимович – старый знакомый Немцова еще по Нижнему Новгороду, журналист, который каким-то чудом вслед за Немцовым ухитрился перебраться на работу в столицу и к тому времени представлял небезызвестную всем нам «Комсомольскую правду», так Коля почему-то решил, что его объявление о резком изменении температуры за бортом совсем не касается. Он остался глух к советам коллег и не пожелал сменить на что-то более соответствующее погоде свои любимые брюки из плотной шерсти, заявив, что не будет заниматься ерундой и переоденется в гостинице. В этой связи у нас появился еще один повод повеселиться.

Оформление документов по прибытии в аэропорт сильно затянулось, поэтому мы встали в тени каких-то удивительной красоты деревьев, цветущих огромными гроздьями сине-фиолетовых цветов, чем-то похожих на белую акацию, и стали с интересом наблюдать за несчастным Ефимовичем, который каждую минуту прикладывался к бутылке с водой и вытирал обильный пот со лба, живо представляя себе, как ему сейчас несладко приходится в его утепленных брюках. Увы, мы еще не догадывались, что бывший нижегородец, а нынешний москвич приготовил, что называется, «на жару». Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что сандалии, которые уже через час и до самого отъезда на заснеженную родину будут красоваться на ногах Коли, до конца жизни будут сниться мне в страшных снах.

Я не очень помню, чем таким особенным мы занимались в Чили. Осталась в памяти, разве что встреча с одним из «чикаго-бойз» или «чикагских мальчиков». Это был кто-то из пяти самых известных чилийских экономистов, которым генерал Аугусто Пиночет, после военного переворота и своего прихода к власти в 1973 году, поручил провести реформу экономики в Чили. Реформа до сих пор оценивается по-разному, но известна она первым применением принципов «шоковой терапии» с целью перехода от социалистической экономики к рыночной. Запомнилось мне, что Пиночет, известный как один из самых жестких диктаторов, полностью отдал экономику на откуп специалистам в лице «Чикаго-бойз», никак не вмешивался в реформы и потребовал от них только одного: чтобы они не воровали, пообещав при обнаружении чего-то такого самого жесточайшего наказания. Я не буду сейчас влезать в подробности и анализировать результаты чилийской реформы, скажу только, что уже тогда средняя зарплата в Чили была в разы выше, чем в других странах региона, а сама столица и район Сантьяго, где обитали представители среднего класса, если честно, меня сильно впечатлили. Еще помню страшно довольного Мишу Соколова, который взял эксклюзив у этого самого «мальчика», который ко времени нашей с ним встречи давно уже оформился в серьезного и совсем не юного мужчину.