Владимир Соловьев - Разрыв шаблона

Но в чьих руках сосредоточена главная сила в Америке?

И вы, конечно, мне скажете: в руках президента.

А кто является главным моральным авторитетом?

И вот тут вы с ужасом отметите, что в глубоко верующей стране США такого единого религиозного авторитета даже близко нет. И вдруг поймете, что на самом деле для подавляющего большинства американцев такой религиозной фигурой во многом является президент.

Почему?

Давайте разбираться.

Выборы президента Соединенных Штатов всегда помимо всего прочего подразумевают вопрос о верованиях кандидата. Как мы помним, перед выборами Барака Обамы общественность долго выясняла, кто он, христианин или мусульманин, и кем был настоятель церкви, в которую он ходил (с этим настоятелем тоже был связан громкий скандал из-за его высказываний). За всю историю Америки ни разу президентом не становился атеист. Мало того, нам с вами известен лишь единственный случай, когда президентом стал католик – это был Джон Кеннеди. Все остальные американские президенты принадлежали к протестантской конфессии. И это тоже очень важно для понимания того, о чем пойдет речь дальше.

Как мы знаем, у протестантов Папы нет. Нет единого духовного центра. Что, кстати, абсолютно соответствует внутреннему американскому устройству – власть там рассредоточена между штатами, и каждый штат, по большому счету, является во многом самостоятельным государством. Не случайно точный перевод названия этой страны, о чем я много раз говорил, – не «Соединенные Штаты Америки», а «Объединенные Государства Америки». Именно объединенные государства, каждое из которых делегировало некоторые свои полномочия центральному органу власти, но при этом сохранило и свою полицию, и выборы своего губернатора, и многие другие функции, скорее присущие в нашем представлении самостоятельному государству.

Именно поэтому фигура президента в Соединенных Штатах Америки в большей степени отражает представления американцев не только и не столько о внутреннем устройстве своей страны (где все очень консервативно и с трудом поддается изменениям, потому что многое зависит от каждого отдельного штата), а к ее проявлению вовне. Все, что относится к внешней сфере, как правило, ложится на плечи президента и его команды, и тут даже близко нет тех ограничений, которые сопутствуют любой попытке внести какие-либо новации во внутреннюю жизнь. Иначе говоря, во внешней политике возможности президента несравнимо шире и руки у него развязаны гораздо больше, чем в вопросах, которые относятся к внутренней политике США.

И давайте теперь мысленно перенесемся лет на 30, а лучше, для чистоты эксперимента, на 40 назад – в Советский Союз.

Что собой тогда – в середине 1970-х – представляла наша страна? Высшим авторитетом и высшей силой являлась Коммунистическая партия Советского Союза. Что и было закреплено в Конституции – самой демократичной в мире, как мы считали. И подтверждалось нашей прессой – как тогда говорили, самой независимой в мире, потому что она не зависела от частного капитала. К слову, не правда ли, забавно, как изменились представления? Все по Оруэллу. Теперь независимой считается пресса, которая не зависит от государства.

Сделаю по этой теме еще одну ремарку – исключительно в качестве умственной задачки для вас, дорогие читатели. Сможете ли вы мне объяснить, почему общественное телевидение (я не говорю сейчас о России) считается независимым? Ведь стоит лишь хорошенько представить себе, что такое общество, и тут же становится невозможно с уверенностью ответить, чем общественное телевидение по своей природе отличается, скажем, от редакторского. Кто принимает решения, касающиеся политики канала? Не может ведь каждый член общества напрямую сказать, что ему нравится, а что нет. Все равно эта функция кому-то делегируется. Собственно говоря, общественное телевидение оказывается гораздо ближе к государственному, чем к частному, – и по тому, как принимаются решения, и по характеру проводимой политики. В конечном итоге все решает некоторый абстрактный назначаемый совет. А кем и как он назначается – механизм гораздо менее прозрачный, чем в случае частных структур.

Поэтому, когда мы говорим о средствах массовой информации, надо понимать, что по-настоящему независимых среди них нет, не было и не будет. Всегда будут СМИ, независимые от чего-либо и очень даже зависимые от чего-либо другого.

Итак, вернемся в 1970-е. Мир четко поделен между двумя центрами силы. С одной стороны – Америка и американский президент. С другой – Советский Союз и генеральный секретарь ЦК КПСС. Вот это были два гигантских монстра, и вот когда наблюдалось настоящее, драматичное столкновение систем, столкновение идеологий, столкновение подходов.