Батист Бланше - Зидан. Бог, который просто хотел быть человеком

После этих слушаний без очной ставки стало известно несколько больше о том, что могло произойти на этой печально известной сто девятой минуте. «Были высказаны оскорбления в адрес мамы и сестры Зинедина Зидана, как это уже было указано в печати. В этом вопросе они не достигли согласия: итальянский игрок настаивает на том, что речь шла только о сестре, а Зинедин категорически утверждает, что слышал оскорбления и в адрес своей матери», — пояснил президент ФФФ Жан-Пьер Эскалетт. Желая поскорее с этим покончить, оба игрока не стали подавать апелляции. Но Марко Матерацци признался, что был разочарован вынесенным вердиктом. «Я испытываю некоторое огорчение, но могу высоко держать голову, поскольку уверенность моя основана на чистой совести», — сообщил центральный защитник изданию Gazzetta dello Sport. Спустя одиннадцать дней после финального матча этот фантастический сериал наконец-то закончился.

Он вызвал многочисленные отклики во всем мире. Кто-то поддерживал, кто-то осуждал обоих участников той сцены. Во Франции смешная песенка под названием «Удар ядра» стала хитом лета. Все хором подхватывали ее припев: «Зидан нанес удар, Зидан его свалил». Но этот неконтролируемый поступок не должен перечеркнуть его примерную футбольную карьеру. Шаг за шагом Зинедин Зидан поднимался по ступенькам славы, чтобы стать одним из лучших футболистов в истории. Не только на уровне клубов, но и на уровне сборной Франции этот игрок открыл свою эпоху. Почти вопреки своему желанию Зидан стал живым богом.

Впервые в жизни Зинедин Зидан прикоснулся к мячу в столице юга Франции — Марселе. В мире побелевшего на солнце бетона ему удалось укротить этот непокорный предмет, который сделал его мировым идолом. Тогда, на каменных плитах между домами, Зинедин еще не был тем самым Зиданом. Будущий капитан «синих», звезда мадридского «Реала» тогда был просто Язидом. Здесь все звали его так после того, как Зинедин открыто высказал свое предпочтение своему второму имени.

Язид… В какой-то мере и это было его истинным именем. Зинедин был еще ребенком — «пацаном», как говорили здесь — из северных кварталов Марселя. Этот сын алжирского эмигранта родился 23 июня 1972 года в этом городе. Там он прожил до четырнадцатилетнего возраста. Там он мечтал стать чемпионом. Зидан — марселец навсегда. «Это мой город, вот и все», — просто говорит он. Город, который похож на него.

Омываемый Средиземным морем и залитый солнцем, Марсель ревностно относится к своей неординарности. Город время от времени встает на дыбы, с неохотой принимает власть Парижа над собой. И есть почему: город повернут спиной к Франции и предпочитает смотреть на юг, на море. Между городом и остальной Францией часто возникают недоразумения. Паранойя, комплексы и различного рода устоявшиеся формы поведения способствуют поддержанию дурной репутации, от которой часто страдают его жители. За ними прочно закрепилась слава горлопанов, смутьянов, эдаких добряков, которые, как утверждают, никогда не держат своего слова.

Марсель прежде всего является приютом для многих семей иммигрантов. Корсиканцы, армяне, испанцы, итальянцы, а чуть позже и африканцы перебирались туда, чтобы обрести во Франции немного свободы, а главное, найти работу. В последней волне иммиграции больше всего было выходцев из Алжира, и они больше других были отторгнуты и, став маргиналами не по своей воле, вынуждены были замкнуться в своем узком кругу. Бывший некогда процветающим городом, Марсель пережил глубокий экономический кризис, который продлился много лет. Этот кризис, естественно, сильно сказался на повседневной жизни иностранцев, которым пришлось острее других групп населения испытать нужду. Несмотря на различия в культуре, все они по приезде в город лелеяли одну мечту: получить возможность жить достойно.

Это мечтой в пятидесятых годах жил и Смаил Зидан. Отец Зинедина был уроженцем Агемуна, деревушки, затерянной в горах Кабилии на северо-востоке Алжира. Именно оттуда он уехал во Францию. В то время Алжиру оставалось еще несколько лет пробыть французским, но жажда алжирцев к независимости уже проявлялась довольно отчетливо. Пока Франция посылала тысячи солдат, чтобы укрепить миф о своем величии и спасти свою колониальную империю, Смаил Зидан, разочаровавшись в батрацкой жизни, переправился через Средиземное море в обратном направлении. 17 сентября 1953 года он прибыл в Париж, чтобы «попытать счастья», как потом объяснил Зидан. В ту пору ему было 17 лет.