Василий Авсеенко - 200 лет С.-Петербурга. Исторический очерк

Къ числу важнѣйшихъ сооруженій, исполненныхъ въ царствованіе Николая I, принадлежатъ: первый постоянный мостъ черезъ Неву (Николаевскій) и первыя въ Россіи желѣзныя дороги – царскосельская и московская (Николаевская). Мостъ, отъ Англійской набережной къ Васильевскому острову, построенъ на гранитныхъ быкахъ и обошелся въ 4.380.000 руб. Московская желѣзная дорога, сооруженная по личной волѣ Николая I, вопреки мнѣнію министровъ, связала Петербургъ съ внутренней Россіей и дала сильный толчекъ его промышленному и торговому развитію.

Императоръ Николай I любилъ Петербургъ, и во многихъ отношеніяхъ наложилъ на него печать своего личнаго вкуса. Замѣчательнѣйшія постройки его времени носятъ слѣды указаній, которыя онъ давалъ художникамъ и строителямъ. Можно сказать, что съ его личностью сливался и общій характеръ Петербурга, превосходно схваченный Пушкинымъ въ его стихахъ:

Тѣсная связь императора Николая I со своею столицею выразилась въ личномъ участіи, какое онъ принималъ во многихъ петербургскихъ событіяхъ. Мы уже знаемъ о его распоряженіяхъ во время пожара въ Зимнемъ дворцѣ. Такую же заботливость онъ проявилъ при страшномъ пожарѣ 2 февраля 1836 г. въ балаганѣ Лемана на Адмиралтейской площади, гдѣ тогда сосредоточивались масленичныя увеселенія. Пожаръ начался въ пятомъ часу дня, во время представленія, на которое собралось до 400 чел. зрителей. Отъ лампы, слишкомъ высоко подвѣшенной за кулисами, загорѣлись стропила. Тотчасъ раскрыли всѣ выходныя двери, и часть публики благополучно вышла; но затѣмъ въ толпѣ произошло смятеніе, она бросилась въ противоположную сторону, началась страшная давка, причемъ многіе были задушены. Въ это время пламя охватило уже весь балаганъ, крыша съ трескомъ рухнула и накрыла толпу горящими головнями. 126 чел. погибли на мѣстѣ, 10 чел. получили тяжкіе ушибы и обжоги. По числу жертвъ, это былъ самый страшный пожаръ въ Петербургѣ. Императоръ Николай пріѣхалъ, какъ только узналъ о несчастіи, лично распоряжался на пожарищѣ, и оставилъ его уже послѣ того, какъ послѣднее тѣло было вытащено изъ подъ пылающихъ обломковъ. Народная толпа на площади возросла между тѣмъ до десятковъ тысячъ, и только присутствіе государя поддерживало въ ней порядокъ: она безмолвно разступалась для пропуска пожарныхъ трубъ и саней съ убитыми и раненными.

Еще важнѣе была личная распорядительность Николая I во время страшной холеры лѣтомъ 1831 г. Повѣтріе это впервые было занесено тогда изъ восточныхъ губерній въ Москву и Петербургъ. Населеніемъ овладѣли страхъ и уныніе. Жаркіе дни и обиліе овощей способствовали усиленію заразы. Болѣзнь была почти невѣдомая, врачебная помощь оказывалась безсильною. Городская чернь, наиболѣе страдавшая отъ заразы, съ недовѣріемъ относилась къ принимаемымъ мѣрамъ предосторожности, и волновалась всякими нелѣпыми слухами. Невѣжественные люди распускали молву, будто холеру распространяютъ сами врачи, отравляя народъ; другіе увѣряли, что отраву подбрасываютъ поляки. Были случаи, что толпа останавливала ни въ чемъ неповинныхъ людей, показавшихся ей подозрительными, и избивала ихъ до смерти. Волненіе достигло наконецъ угрожающей степени. Толпа черни, собравшаяся на Сѣнной площади, разнесла временную холерную больницу; нѣсколько врачей сдѣлались жертвою безсмысленнаго озлобленія. Императоръ Николай I находился въ Царскомъ Селѣ, но узнавъ о происходящихъ буйствахъ, тотчасъ прибылъ въ Петербургъ, и нигдѣ не останавливаясь, проѣхалъ на Сѣнную площадь. Тамъ, вставъ въ коляскѣ, онъ обратился къ толпѣ съ строгими словами, тотчасъ возвратившими ее къ порядку. Чернь падала на колѣни къ ногамъ государя, моля простить ея заблужденія. Буйство было немедленно прекращено обаяніемъ величавой личности царя. Это историческое событіе въ жизни Николая I увѣковѣчено на барельефѣ поставленнаго ему памятника.