Евгений Примаков - Россия. Надежды и тревоги

Это одна сторона вопроса. Другая – роспуск Коминтерна в мае 1943 года, которую относят также к сталинским преступлениям. Роспуск Коминтерна, конечно по указанию из Москвы, произошел тогда, когда СССР остро нуждался в сплочении сил антигитлеровской коалиции в составе СССР, США, Великобритании и других. Тормозили этот процесс опасения ряда западных лидеров, что щупальцы Коминтерна по-прежнему проникают теперь уже в союзные по гитлеровской коалиции с СССР государства, имея своей стратегической целью свержение буржуазных режимов.

Посмертная реабилитация многих репрессированных и загубленных не может затмить то, что было в солженицынском обобщении «ГУЛАГ». Однако рассмотрение всего 70-летнего периода жизни нашей страны через призму преступлений и ошибок – это пренебрежительное отношение к советскому народу, который таким путем вычеркивается из истории, во всяком случае, представляется толпой людей, лишь занятой восхвалением Сталина.

Особого внимания заслуживает период Великой Отечественной войны. Тогдашнее объяснение наших поражений в начале военных действий заключалось в неожиданности вероломного нападения германской армии на Советский Союз. В наши дни это пропагандистское клише используется как главное обвинение лично Сталина в том, что он проспал, невзирая на поступающие разведданные, нападение фашистов, уверовал в то, что Гитлер не пойдет на сумасбродное открытие второго фронта. Представляется, что такое объяснение событий не в полной мере отражает происшедшее. Бытует в значительно меньших размерах версия, распространяемая в основном предателями и некоторыми несведущими людьми, будто СССР напал на Германию, а не Гитлер на Советский Союз. На самом деле Сталин и все советское руководство предприняли отчаянные дипломатические, политические усилия, чтобы оттянуть войну, к которой к тому времени не была готова Красная армия. Опасения вызывали и контакты западных стран с гитлеровской Германией. В руководстве СССР опасались того, что это будет использовано против нашей страны.

Внешне для очень многих на Западе, особенно в коммунистическом движении, все это выглядело слишком просто – как заигрывание с фашизмом.

Наши люди, да и в среде, тяготеющей к СССР в зарубежных странах, верили в бравурные марши о том, что «Красная армия всех сильней». И дело даже не в многочисленных песнях такого рода, а в официальных заявлениях о том, что, если враг нападет, он будет бит на его собственной территории, при малых потерях с нашей стороны. Однако это не оправдалось, да и не могло оправдаться, так как не хватило срока для перевооружения Красной армии. На 22 июня 1941 года соединения Красной армии были обеспечены автоматами, крупнокалиберными пулеметами, зенитными пулеметами на 30 %, артиллерийскими орудиями всех систем на 75–95 %, танками всех видов на 60 %, новых самолетов было 1448 единиц (около 20 %), в 40 полках ПВО имелось около 1500 истребителей устаревших типов (И‑15, И‑16, И‑153), истребителей новых типов (Як‑1 и МиГ‑3) было всего 9 % [86].

Германские вооруженные силы, напавшие на СССР, были современнее, чем советские, не говоря уже об опыте фашистской армии, полученном в результате захвата практически всей Европы, промышленность которой начала работать на Германию. Это уже в течение войны положение было выправлено как за счет неимоверных усилий по тиражированию современных вооружений, главным образом на востоке страны, куда было перенесено военное производство, так и за счет ленд-лиза.

Таким образом, причиной первоначальных провалов, быстрого продвижения врага вглубь нашей страны стали не столько внезапность нападения гитлеровской армии, которое «прозевало» сталинское руководство, или не отсутствие героизма красноармейцев, а баланс военных сил СССР и Германии не в пользу Советского Союза. Трудно предположить, что этот невыгодный нам баланс был результатом в целом ошибочной практики подготовки армии к вооруженным действиям – индустриализация страны началась и развивалась фактически накануне вой ны. Этот вывод нисколько не противоречит тому, что проявились и последствия репрессий в конце 30‑х годов, выбивших из армии значительную часть комсостава. Ошибки военачальников, особенно на среднем уровне, заменивших репрессированных командиров, имели значение при масштабном поражении Красной армии в начале войны.

Естественно, что во всех войнах без исключения выигравшая сторона не может избежать отдельных поражений и неудач. Это было характерно и для Великой Отечественной. В 1942 году, например, немецкая армия одержала несомненный успех на крымском направлении. Несут ответственность за это и командующий войсками, и особенно представитель Ставки Л. З. Мехлис, который был в результате понижен в своих должностях и на два ранга в звании. А ведь он был особо доверенным лицом Сталина. Но недавно я услышал по телевидению, что виной всему в Крыму был сам Сталин – на одном человеке, дескать, были по его приказу сосредоточены решения о действиях всех фронтов. Я больше верю мемуарам наших прославенных полководцев, которые разбивают такую надуманную схему.