Алек Эпштейн - Художник Оскар Рабин. Запечатленная судьба

Аристид Майоль и Дина Верни, 1944 г.

Дина Верни, 1999 г.

Высоко ценя творчество О.Я. Рабина, Дина Верни выкупила у Эрика Эсторика хранившиеся у него с 1960-х годов работы художника, которых было более двадцати. При этом Рабин-«москвич» интересовал ее больше, чем Рабин-«парижанин»: приобретя у Э. Эсторика целое собрание работ, созданных в 1960-е годы, в 1972 году она купила у художника второй вариант «Паспорта», написанного специально по ее заказу, но за все годы эмиграции О.Я. Рабина она не приобрела у него ни одной картины 232. Уже после кончины Дины Верни, осенью 2010 года, в основанной ею галерее была организована персональная выставка Оскара Рабина, которая включала только графические работы. Насколько мне известно, из 23 картин О.Я. Рабина, находившихся в собственности Д.Я. Верни, восемь были лично ею переданы в Музей Майоля, но, к сожалению, они не вошли в основной выставочный фонд и хранятся в запасниках 233. Проследить судьбу остальных полотен непросто, но некоторые работы, находящиеся теперь в коллекции Игоря Цуканова, в том числе экспонировавшееся в Мультимедиа арт-музее знаменитое полотно «Русский поп-арт № 3», на котором бутылка водки и селедка запечатлены на кресте, изображенном на фоне московских новостроек, взяты именно оттуда.

Дина Верни была не единственным человеком, собравшим коллекцию работ Оскара Рабина советского периода и не проявившим инетереса к его картинами времен эмиграции. Так же поступил профессор Мэрилендского университета Нортон Додж (1927—2011), неоднократно посещавший СССР и считавшийся в США специалистом по советской экономике. Большую часть работ О.Я. Рабина Н. Додж также приобрел у Э. Эсторика и лишь одну картину – у самого художника в Москве. Коллекция Н. Доджа была подарена в середине 1990-х годов Рутгерскому университету, где она находится по сей день и постоянно выставляется в Художественном музее имени Джейн Вурхис Зиммерли; это собрание включает некоторые из наиболее ярких произведений Оскара Рабина. К сожалению, за время пребывания художника в эмиграции Нортон Додж не купил у него ни одной работы 234.

В самом конце 1990-х годов О.Я. Рабину довелось встретить людей, которые на долгие годы стали поклонниками и пропагандистами его творчества. Об Оскаре Рабине и других художниках, эмигрировавших во Францию из СССР, Марку Ивасилевичу и его супруге Мишель Хайем рассказал Э.А. Штейнберг, чьи работы привлекли их внимание 235. С Э.А. Штейнбергом они не сотрудничали 236, а вот О.Я. Рабин стал для них значимым живописцем – целый ряд его персональных выставок был организован при их непосредственном участии как в России, так и во Франции; они же координировали издание нескольких альбомов и книг о нем. Изначально у них не было выставочного пространства в Париже; свою галерею Мишель Хайем открыла только спустя несколько лет, и с тех пор в ней постоянно экспонируется одна из работ О.Я. Рабина. Эта интеллигентная и деликатная парижанка с разносторонними художественными интересами, никогда не жившая ни в Советском Союзе, ни в какой-либо стране, возникшей после его распада, и выучившая русский язык, полюбила творчество О.Я. Рабина.

Профессор Нортон Додж, 2002 г.

До этой встречи О.Я. Рабин не взаимодействовал ни с кем из галеристов на постоянной основе, а возможности А.Д. Глезера выставлять и продавать работы были исчерпаны. Хотя стоит упомянуть тот факт, что первая книга о художнике, написанная известным петербургским искусствоведом, специалистом по французской живописи М.Ю. Германом, была издана в 1992 году именно А.Д. Глезером. «Галереи никогда не было и нет, никаких контрактов у меня ни с кем не было», – подчеркивал Оскар Рабин 237.

Дина Верни была чрезвычайно ревнива по отношению к деятельности, которую вел Александр Глезер: в то время как она планировала бросить все силы на продвижение четырех любимых художников (Оскара Рабина, Ильи Кабакова, Эрика Булатова и Владимира Янкилевского), воспринимая их как ведущих представителей советского нонконформистского искусства, А.Д. Глезер организовывал множество выставок, на которых экспонировались произведения прочих художников, что, как считала Дина Яковлевна, рассредоточивало внимание малочисленной публики и осложняло продвижение «звезд» 238. В итоге между А.Д. Глезером и Д.Я. Верни возникла вражда, и лишь в 1993 году, на первой в России музейной экспозиции Оскара Рабина, прошедшей в Русском музее, были представлены произведения художника из собраний обоих его коллекционеров: 23 картины, приобретенные Диной Верни (она сама приехала тогда в Санкт-Петербург), и пять полотен из собрания Александра Глезера 239. Стоит упомянуть, что и Александр Давидович, и Дина Яковлевна были сильными личностями, желавшими руководить всем, в чем принимали участие, – с теми же, кто не был готов подчиняться их воле, они расставались. Так, Дина Верни порвала отношения и с Михаилом Шемякиным (кому она, используя свои связи, помогла эмигрировать во Францию), и с Лидией Мастерковой (каталоги ее выставки она выбросила в помойку) 240, Александр Глезер же не нашел ничего более подходящего, как распространять слухи о том, будто журнал «А—Я» (бывший отчасти конкурентом выпускавшихся самим А.Д. Глезером журналов «Третья волна» и «Стрелец») сотрудничает с Игорем Шелковским по заданию КГБ, о чем последнему с недоумением рассказывали Виктор Некрасов и Вадим Делоне 241. В ситуации взаимного недоверия, ссор и обид Оскару Рабину, как и остальным, было сложно жить и работать.