Китайская фирма «Хуавэй» занимает шестое место в мире по производству сотовых телефонов. Она ежегодно продает их почти на 10 миллиардов долларов. Примечательно, что десятую часть этой суммы и почти половину своей рабочей силы корпорация нацелила ныне на научные исследования и опытно-конструкторские разработки.
Вузовская наука в Чжунгуаньцуне
Китайские аналоги американской «кремниевой долины» – это прежде всего Шэньчжэнь, выросший из рыбачьего поселка по соседству с Гонконгом. Это шанхайский район Пудун, который называют городом XXI века. И, наконец, Чжунгуаньцунь – «зона содействия развитию высоких и новых технологий» в северо-западном университетском предместье Пекина.
В 1992–1996 годах я неожиданно для себя оказался тамошним жителем. Иностранцев, работавших в агентстве «Синьхуа», размещали в гостиничном комплексе «Дружба», некогда построенном для советских специалистов. Там-то мне и довелось познакомиться с первыми «возвращенцами», подключившими вузовскую науку к делу превращения Китая в инновационную державу.
Нужно пояснить, что с первых лет реформ китайские власти ежегодно направляют тысячи молодых людей в зарубежные вузы и очень спокойно реагируют на то, что лучшие из них получат предложение остаться работать в США, Европе или Японии. Такой поступок не влечет исключение из комсомола, не ставит пятно на репутацию родственников. «Мы гордимся успехами соотечественников и надеемся, что в свое время они вернутся на родину не просто как обладатели дипломов, а как сложившиеся специалисты».
Такое официальное заключение часто подтверждается. Лет через десять-пятнадцать многие «невозвращенцы» чувствуют, что достигли потолка в зарубежной карьере, и выражают желание продолжать свои научные исследования на родине. Поисками места для этого занимаются специально созданные агентства.
Они, конечно, не могут предложить китайскому репатрианту 60 тысяч долларов в год, которые тот получал в США. Но по паритету покупательной способности ежемесячно получать в Пекине по тысяче долларов, или по 7–8 тысяч юаней, не так уж плохо (жил ведь я там четыре года на две тысячи юаней).
Словом, появившиеся в университетском предместье столицы «возвращенцы» дали толчок развитию вузовской науки. К примеру, пекинец Цзин Чэн, занимавшийся биотехнологиями в Калифорнии, создал при своей альма-матер – университете Цинхуа фирму «КапиталБио».
Правительство заказало ей аппаратуру, способную выявлять у спортсменов наличие запрещенных доппингов (стероидов). Госзаказ был выполнен. Фирма не только обеспечила нужды Оргкомитета Олимпиады-2008, но и успешно экспортирует лучшие в мире лазерные сканеры на биочипах для тестирования спортсменов. Китайцы в шутку называют это своим первым олимпийским рекордом. А если серьезно – налицо наглядный шаг к тому, чтобы стать родиной собственных высоких технологий.
От экономических реформ – к политическим
Законность вместо «революционной целесообразности»
Начиная политику реформ и открытости, Дэн Сяопин подчеркивал, что ее цель – не только преобразовать плановую экономику в рыночную, но и модернизировать промышленность, сельское хозяйство, науку и оборону. «Четыре модернизации» стали лейтмотивом партийной пропаганды.
КПК сформулировала стратегическую цель: «К середине XXI века в основном завершить модернизацию и превратить Китай в богатую, могучую, демократическую, цивилизованную социалистическую страну». Под «цивилизованностью» имеется в виду отнюдь не демократия западного образца, а китайский вариант «полуторапартийной системы».
Политическая модель Китая воплощает собой популярную в Восточной Азии идею «просвещенного авторитаризма». Этот термин некогда ввел в оборот Ли Куан Ю – основатель современного Сингапура, трактуя его «регулируемый рынок при управляемой демократии». По мнению поборников просвещенного авторитаризма экономические реформы должны предшествовать политическим. Лишь после того, как сформированные при активной роли государства рыночные отношения кардинально улучшат жизнь большинства населения, можно переходить к постепенной демократизации общества.
Странам с конфуцианскими традициями чужда конфронтационная модель маятника. Чередованию у власти победителей и побежденных в Восточной Азии предпочитают поиски общего согласия через компромиссы. Система, при которой наиболее авторитетная политическая сила имеет абсолютное большинство в парламенте и неизменно остается у власти даже в условиях многопартийности, обеспечила экономическое чудо в Сингапуре и на Тайване, а также в Южной Корее и Японии. Китайский вариант «полуторапартийной системы», судя по всему, планируют и в Пекине.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу