Анри де Кок - Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира

И не дожидаясь ответа Иадмона, он набросил на фракиянку кусок материи, взятой им у пирата.

Справедливо! совершенно справедливо!.. – проговорил Иадмон. – Так как она теперь моя, то бесполезно… Что значит иметь прислугой человека с чувством… Этот Эзоп обо всем думает!..

Раньше чем через час Родопис была уже в жилище Иадмона, который велел ее одеть в великолепные одежды.

На самом деле, прекрасная фракиянка очень нравилась Иадмону; приближающаяся ночь не могла пройти без того, чтобы он не воспользовался своими правами над нею. Эзоп вздыхал.

Но его. тайная печаль перешла в радость, когда Иадмон, обернувшись к нему, сказал:

– Эзоп, я хочу дать тебе поручение.

– Какое господин?

– Эта фракиянка, без сомнения, прекрасна, но что значит красота без добродетели! Прежде, чем она будет мне принадлежать, для меня было бы приятно, если бы ты развил, если возможно, способности Родопис… Если только возможно… потому что если нечего развивать…

– Да– да, господин! Или физиономия Родопы очень обманчива, или в ней есть много…

– Ты полагаешь? Тем лучше! И так ступай, мой милый, поговори с ней… заставь ее говорить… научи, развей ее… Научи ее полюбить своего господина прежде, чем ему принадлежать. Слышишь, Родопис, если ты сумеешь воспользоваться уроками моего верного Эзопа, ты будешь для меня не простая невольница… Я, быть может, сделаю тебя свободной, как намерен сделать то же, для назначаемого тебе профессора. Короче… заслужите оба мою благосклонность и… больше я не скажу ничего… вы не будете раскаиваться!

Иадмон после этих слов удалился, оставив вместе Эзопа, которому было еще только тридцать лет, и молодую девушку.

Смотря на него она хохотала.

– Чему вы смеетесь? спросил он, восхищенный в тоже время тем, что поручение его расстроило.

– Тому, – отвечала она, – что если вы намерены заставить меня любить этого старика, которого золото сделало моим господином, то вы меня удивите.

«О! о! – подумал Эзоп,– а она с душком!»

– Однако… – сказал он вслух.

– Никакого «однако» нет, – возразила Родопа. – Я буду ему повиноваться… если буду вынуждена… но никогда не полюблю его. Подумал ли он о том, что встревожило вас там… в палатке пирата?.. Если б я и полюбила кого-нибудь, так человека, который имел бы сострадание к моему стыду… В таком случай, это был бы не он!

Эзоп чувствовал как сильно билось его сердце.

«Она признательна», – подумал он.

Родопис продолжала:

– И разве Иадмон молод или красив?.. Разве он доказал мне одно из самых благородных чувств?.. Разве рабы любят своего господина?..

«У неё есть ум, – подумал Эзоп.– Ум, сердце, красота, и я откажусь от обладания таким сокровищем!.. Ни за что!»

Ловушка была поставлена искусно, и Эзоп влетел в нее по уши, не смотря на свою мудрость.

После полупризнания, сделанного ему Родопой, естественно уже увлеченный ею,– где было ему взять силы, даже угадывая хитрость Иадмона, чтоб уничтожить эту западню своим поведением?

Однако, нисколько дней он боролся; нисколько дней он старался победить свою страсть…

Но они бывали постоянно одни…

Она была так прекрасна!..

И когда он говорил ей, для исполнения своей обязанности, об Иадмоне, столь добром и великодушном…

– Ты мне надоедаешь, – отвечала она с гримаской.

Какая ошибка, надойдать хорошенькой девушке, когда, по-видимому, стоить только захотеть, чтоб развлечь ее…

Наконец, однажды вечером, Эзоп открыл свою любовь Родoпе.

– Так что же? – сказала она.

После этого ответа могло случиться только то, что случилось. Увы! наши влюбленные не предвидели той печальной развязки, которая разрушила их счастье!..

Ничего не подозревающие, они c самого первого дня, в который была предоставлена им видимая свобода находились под надзором шпионов, наблюдавших за каждым их движением.

Когда после самых сладостных минут, проведенных ими, под безмолвной сенью дерев темного сада, они возвращались, обнявшись, в свое жилище,– на пороге встретил их Иадмон, который как будто их поджидал.

Беспокоиться пока было нечего; Иадмон часто ожидал таким образом их возвращения с прогулки употребленной ими без сомнения, для того, чтоб потолковать о своих постоянных обязанностях. Они поспешили разъединить слишком нежно сжатые руки.

Но Иадмон проговорил насмешливым голосом:

– Ну-с, господин Эзоп, мудрый Эзоп, добродетельный Эзоп, так то ты проводишь в жизнь свои правила? За добро ты платишь злом. Я тебя считал своим сыном. Более гуманный, чем Ксанф, у которого я тебя купил, я не только обещал не продавать тебя, но даже дал слово сделать тебя свободным. В благодарность за мою доброту ты обольщаешь невольницу, вверенную твоим попечениям… Ты крадешь принадлежащие мне ласки… Что ты ответишь?.. Какого наказания заслуживаешь ты за свою измену?..