Дмитрий Верхотуров - Клевета на Победу. Как оболгали Красную Армию-освободительницу

Generalgouvernement, или Генерал-губернаторство – это официальное немецкое название этой части оккупированной польской территории с августа 1940 года. Это было достаточно странное образование, имевшее формальную автономию, вплоть до эмиссии злотого, но вся администрация была немецкой во главе с губернатором Гансом Франком, действовали немецкие законы, официальным языком также был немецкий. Поляки не имели германского гражданства и были официально поражены в правах, а польская собственность была в «опекунстве» у крупных немецких концернов, то есть, попросту говоря, захвачена. Гитлер прибег к столь странной форме организации управления на захваченной территории, а не образовал рейхскомиссариат, очевидно, потому, что планировалось поляков в Генерал-губернаторстве частью уничтожить, частью онемечить и впоследствии присоединить эти земли к Рейху. Но, поскольку у Красной Армии были другие взгляды на национальную принадлежность польских территорий, присоединение Генерал-губернаторства к Рейху так и не состоялось.

Но политика онемечивания проводилась. Так, немцы отбирали и вывозили в Германию маленьких детей, которых воспитывали как немцев, всего было вывезено 200 тысяч детей, большая часть из которых обратно не вернулась [149]. Также в Генерал-губернаторстве расселялись немецкие колонисты, которым предоставляли земли и дома, отобранные у поляков. Однако онемечивание шло очень по-разному на территориях, присоединенных в Рейху, и в Генерал-губернаторстве. Эту разницу заметили красноармейцы в ходе освобождения Польши. Пока бои шли в восточных районах страны, входивших в Генерал-губернаторство, население радостно встречало Красную Армию, охотно проводило митинги и собрания. Очень многие сохранили флаги и гербы Польши, которые тут же вывешивались на зданиях. В той части Польши, которую гитлеровцы включили в Рейх, польское население относилось к Красной Армии недоверчиво и настороженно, не проявляло энтузиазма, а сохранение национального флага было редкостью [150]. Прогерманские настроения Западной Польши были проблемой и для нового польского правительства, но эту проблему решили в жесткой, свойственной военной поре манере.

Польские патриоты, как сторонники, так и противники лондонского эмигрантского правительства, вступив в войну на стороне СССР, столкнулись с серьезной территориальной проблемой. Ставить вопрос о Западной Белоруссии и Западной Украине было бессмысленно. Польские лидеры постепенно пришли к решению – компенсировать закрепление за СССР восточных кресов (Западной Белоруссии и Западной Украины) приобретениями за счет Германии. Получалось, что 187 тысяч кв. км на востоке обменивались на 112 тысяч кв. км на западе.

Вообще идея приращения Польши за счет Германии появилась еще до Второй мировой войны, в рамках полемики по поводу колониальной политики. Многие в Польше считали нереальными планы приобретения колоний на Мадагаскаре или в Аргентине, но считали, что нужно вернуть «пястовы рубежи», то есть ту территорию, которая входила в Польское королевство при Пястах, в X веке. Этой идеи придерживалась Национальная партия (Stronnictwo Narodowe). Еще до войны высказывались претензии на Нижнюю Силезию, и даже выходили работы, доказывающие, что это польская территория, населенная поляками [151].

Во время войны позиции разных польских лидеров и союзников по антигитлеровской коалиции по поводу послевоенной территории Польши несколько раз менялись. Когда в октябре 1941 года в газете польского правительства в изгнании появились требования передать Польше Восточную Пруссию, Померанию, Силезию вплоть до рек Одер и Нейссе, эти планы советский посол назвал «мегаломанией». Однако к концу войны это стало решением, разделяемым всеми союзниками. Сталин определенно высказался за проведение западной польской границы по Одеру на Тегеранской конференции в декабре 1943 года. К моменту Потсдамской конференции в 1945 году союзники согласились с тем, что послевоенные польские границы должны проходить на востоке по «линии Керзона», а на западе – по рекам Одеру и Нейссе.

Если по поводу западной границы Польши удалось добиться общего мнения, то вот по поводу восточной границы Польши мнения так и не сошлись. Польское правительство в изгнании считало, что должно вернуться к советско-польской границе по состоянию на август 1939 года, и даже попыталось в 1944 году это осуществить в рамках плана «Буря». У ПКНО никаких вопросов по восточной границе не было.