Владимир Шлыков - Осторожно, ППС - преступная правохоронительная система

Во второй раз за последние сто лет лапотная России проспала ползучую «контрреволюцию». В тридцатые годы перед началом «большой чистки» законодательно была подведена правовая база. Когда начали работать пресловутые «тройки», то с формальной точки зрения они работали по закону. Уголовно-процессуальный закон к тому времени был подогнан под нужды планировавшегося маховика репрессий и позволял практически без доказательств на основании неких оперативных данных, больше похожих на домыслы, вершить злодеяния. НКВД были предоставлены огромнейшие полномочия по расправам над населением. Результат известен — миллионы загубленных жизней.

То же произошло и в последнее десятилетие: уголовно-процессуальное законодательство «заточили» под преступное беззаконие. Встроившись в волну общих настроений общества по либерализации нашей жизни, профессионалы от юриспруденции медленно, пошагово откорректировали уголовное законодательство под свои нужды. А это — свобода действий в любом направлении и полная безответственность за результаты следственных действий. В итоге у нас сейчас сажать можно не только кукурузу, дорогие товарищи, но и людей. Причем практически ни за что, особенно если они из стана врагов. А своих, близких по духу воришек можно свободно освобождать от уголовной ответственности. Уголовно-процессуальный кодекс РФ волшебным образом превратился в инструкцию по беззаконию, с неограниченными правами следственных подразделений по отношению к подозреваемым, обвиняемым, да и потерпевшим. И все это страна проспала, не заметила.

Не то чтобы совсем не заметила. Многие вещи избирательного правоприменения лезли наружу, но поскольку массовых протестных настроений не было, а «утюжили» в основном бизнес, который тихо сопел, откупался и не рыпался, то и должной оценки никто не давал. Так, частные проявления тотальной коррупции, не более того. Но когда маховик развернулся в сторону революционно настроенных оппозиционеров, сознание стало пробуждаться. Но, увы, без должного осознания системности проблемы. Чувство, что как-то все не очень правильно, уже появилось, а также понимание того, что практика расследования уголовных дел творит какие-то чудеса. Но в чем фокус, никто не знает. А фокус — в законодательной базе, которая позволяет безнаказанно для исполнителей творить все это, проворачивать в угоду власти любые делишки.

Люди при власти владеют не только самбо. На страже их стоит уголовное право, которое позволяет творить любые беззакония, формально оставаясь в рамках закона. И обществу, гражданскому и военному, надо думать о том, чтобы побудить власть сделать в первую очередь уголовное законодательство таким, чтобы беззаконие и произвол в этой сфере были невозможны. А тех, кто творит беззаконие, можно было также привлечь к уголовной ответственности за творимое беззаконие.

Носителями идеологии «анархии», своего рода идейными последователями князя Кропоткина в юриспруденции, носителями управляемого хаоса являются практики — великие и неповторимые руководители следственных органов, они же собиратели сливок на празднике жизни под названием «предварительное уголовное расследование». Слова одного из них хотелось бы процитировать и прокомментировать. Добавив при этом, что когда носителем идеологии защиты уголовных преступников в уголовно-правовом законодательстве является адвокат, то это понятно, он человек свободной профессии, имеет право на любые убеждения, да и защищает в основном лиц, совершивших преступления.

Однако когда этим занимается руководитель организации, призванной бороться с преступностью, который напрямую отвечает за состояние правопорядка в стране, это не просто непонятно и странно, это, на мой взгляд, ужасно. Но это, увы, наша российская реальность. Кто ж такие эти самые «анархо-либералы» от юриспруденции? И почему с ними не борются «государственники»? Потому что это люди в одном лице, в одном упитанном теле. Внешне посмотришь — ястреб ястребом, а присмотришься — «либерал». Да такой «либерал», пробы негде ставить. Это, что называется, борьба внутри вроде бы не склонного к интеллигентской рефлексивности организма, борьба левого полушария с правым. С одной стороны, свободы хочется безграничной. Но только для себя. А с другой — порядок, как в Освенциме, должен быть. Но это для других.