Александр Молчанов - Как написать сценарий успешного сериала

Однако самодеятельные игры с форматом не столь безопасны, как может показаться на первый взгляд.

Мне случалось видеть очень много видов квази-американки. Есть редакторы и сценаристы, которые терпеть не могут шрифт Courier New и используют нормальный сценарный формат, но при этом меняют шрифт. Это не очень безопасное упражнение. Дело в том, что в других шрифтах буквы имеют другой размер. Казалось бы, что такое размер букв? Разница в доли миллиметра. Но в сценарии может быть 50—70 тысяч знаков, эти доли становятся реальными минутами, которые оказываются лишними на монтаже (и лишними десятками тысяч долларов бюджета). Если вы используете Times New Roman, в нем буквы меньше и у вас будет переметраж. Если Arial, там буквы больше и у вас будет недометраж.

Поэтому если вы пишете драматический сериал – пожалуйста, используйте американскую сценарную запись. В приложении к этому уроку вы можете найти образцы сценарной записи.

Американка подходит для любых жанров сериала, кроме ситкома. В ситкоме используется специальная сценарная запись. Я уже говорил о том, что американка позволяет более-менее точно хронометрировать сценарий. Однако если для драматических сериалов степень точности американки «более-менее» приемлема, то в ситкоме все не так. Там каждая секунда на счету. Промах в 40 секунд при съемке ситкома – это катастрофа.

В моем любимом сериале «Студия 60» есть эпизод, в котором в сцене случился недобор в 40 секунд. И сценарист тут же понял, что сценарий был распечатан в ситкомовской форме записи и таким образом узнал, что один из его соавторов написал сценарий что называется «налево».

Главное отличие ситкомовской записи состоит в том, что в ней нумеруются реплики. На страницу умещается 28 реплик, что составляет примерно 28 секунд. Поскольку диалог в ситкоме преобладает, это позволяет хронометрировать сценарий с точностью до секунды.

Итак, если вы пишете драматический сериал, осваивайте американку. Если ситком – осваивайте ситкомовскую сценарную запись.

ЗАДАНИЕ:

Пожалуйста, самостоятельно внесите правки в ваши сцены, которые вы написали после прошлого занятия. Переведите ваш сценарий в американку, если еще не сделали это. И расширьте ваши несколько сцен до первого акта. Напишите тизер и первый акт.

Поехали.

PS. Образцы «американки» вы без труда найдете в интернете.

Коллеги, приветствую!

Сегодня я расскажу вам об одной очень опасной ловушке, в которую иногда попадают очень многие авторы и не только начинающие. Наша задача на первом этапе – научиться распознавать эту ловушку в своем тексте и избегать ее. А в дальнейшем, я надеюсь, вы научитесь использовать ее, превращая в очень мощный инструмент для воздействия на зрителя.

В античном театре был драматург Фриних, который однажды написал пьесу «Взятие Милета». В ней рассказывалось о разорении персами греческого города. Пьеса так сильно подействовала на зрителей, что все рыдали. После представления власти наказали драматурга, наложив на него штраф в тысячу драхм и запретив его пьесу к показу. Драматурга оштрафовали за то, что он использовал воспоминания зрителей и их патриотические чувства для усиления художественное воздействие своей пьесы. Сыграл так сказать, нечестно, в поддавки. Разорение Милета прошло буквально на глазах многих из греков и драматург показывал события, которые слишком живо отзывались в сердцах его зрителей. Написал не общечеловеческую трагедию, а трагедию, обращенную к конкретной целевой аудитории – очевидцев и участников разорения Милета.

Что здесь произошло? Зрители, когда им сказали о том, что речь в пьесе пойдет о Милете, тут же провалились в некий мир, полный эмоций, воспоминаний, мыслей и ассоциаций, связанных с пережитыми ими событиями. Что происходило в пьесе – было уже для них неважно. Я уверен, что они не запомнили ничего из происходящего на сцене – они были целиком в своем прошлом, в своих эмоциях и своих воспоминаниях.

Это воспоминания, на которые человек реагирует не разумом, а всем своим телом. У человека может повышаться давление, температура, ускоряться пульс. Он испытывает сильнейшие эмоции, возможно, даже более сильные, чем в тот момент, когда он был очевидцем событий.

И это тоже понятно, потому что в тот момент, когда он был очевидцем, включались механизмы торможения, которые защищали его от разрушительного воздействия этих эмоций. Сейчас, когда человек не подвергается реальной опасности, эти механизмы не действуют.