Леся Рябцева - Эхо Москвы. Непридуманная история

У меня нет жизни до и после. Нет мысли: «Чем же я буду заниматься после «Эха Москвы»? О боже, что же случится со мной?» Этого вообще нет. Я, наоборот, хочу в какой-то момент дорасти и выпрыгнуть из этого. То есть как бы одной ногой остаться, потому что уже никуда не денешься, но делать что-то свое – делать свои проекты со своим главным редактором, со своим СМИ и микрокосмом.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не понял. Еще раз.

Л. РЯБЦЕВА: Стать главным редактором своего СМИ, своего микрокосма.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А, я просто не расслышал. Создавать свой микрокосм.

Л. РЯБЦЕВА: Да, абсолютно. Такой же больной на голову, как у Венедиктова.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А не подавишься?

Л. РЯБЦЕВА: Нет, конечно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Почему «нет»? Почему ты думаешь, что не подавишься?

Л. РЯБЦЕВА: Ложечку вытащила, а место под ложечку осталось, вы знаете. Поэтому…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Стоп, стоп, это концовка. Стоп, стоп, это концовка!

АЙМУРЗАЕВ

21 марта 2008 г.

В апреле 2006 года я увидел объявление на сайте: был такой баннер – «Вакансия корреспондента на «Эхо Москвы». Нужны были мужские голоса. Я «кликнул» на этот баннер, и открылось задание. Нужно было написать о себе: небольшую анкету, фотографию, чем занимался и т. д. И нужно было выполнить одно задание, которое придумала Марина Королева: нужно было написать небольшой репортаж по мотивам стихотворения «Наша Таня громко плачет: уронила в речку мячик». Ну, я и написал, естественно. Что тут сложного?! Хотя надо понимать, что в информационном материале все ограничено. У меня получилось (насколько я помню, хотя не смог найти дома в компьютере этого письма, но здесь где-то есть) на две страницы, наверное, репортажа о том, как Танечка сидит на берегу Москва-реки, подъезжают какие-то спасатели, МЧС, начинают этот мячик вынимать, нацпроект какой-то. В общем, бред абсолютный. Но – вызвали! Через две недели, по-моему, мне позвонили и сказали: «Мы с «Эха Москвы» и хотели бы Вас увидеть». Ну, хотите – хорошо. Я прихожу, и лежат бейджики с именами, и мои имя и фамилия написаны правильно. Это уже хорошо!

И началась такая селекция. Нас было, наверное, человек 15 в том призыве. Сначала с нами разговаривали, спрашивали, знаем ли мы, где живем, кто у нас президент, кто у нас премьер, слушаем ли мы «Эхо».

Потом демонстрировали нам всяких звезд эховских. Вот, Бунтман молча зашел. Пока рта не открыл, мы же не знали, что это Бунтман, а он стоит молча и нас изучает. Ганапольский! Ну, Ганапольского и за закрытой дверью слышно было, когда он заходил (мы в гостевой все сидели). С нами разговаривали, давали какие-то задания: сделать материалы небольшие, расположить новости (нам давали такие с ленты распечатки) в порядке приоритета: что важнее. Спрашивали, какие газеты мы читаем, вообще читаем ли мы какие-нибудь газеты. «Не читайте советских газет!» Я честно сказал, что не читаю советских газет: в Интернете новости смотрю.

Марина Королева все фиксировала. Это был первый тур. Потом меня вызвали на второй. Нас уже было не 12, а 8, положим. Потом был третий. И нас осталось четверо. 4 человека, которые должны были прийти. Там много было смешных моментов на всех этих промежуточных собеседованиях, когда мы писали материалы в записывающей нашей девятой студии маленькой. Стоял Володя Варфоломеев. Вы знаете, какой у Володи Варфоломеева голос! Обзавидоваться! А я пришел, он у меня был еще более писклявый, чем сейчас. И я сижу, читаю что-то, как пономарь. И мрачный Володя говорит: «Вы тут должны рассказывать новости, как будто перед строем солдат стоите». А я не смогу при всем желании, даже если буду по 2 пачки сигарет в день выкуривать, таким голосом разговаривать. Но – ничего. Было много забавных моментов. В том числе – связанных с моим именем. Я хотел ответить, если позволите. Я подсмотрел на сайте вопросы. Один наш слушатель спрашивает, как мое имя правильно произносить. Он считает, что правильнее произносить с двумя «а». Знаете, вот точно так же считает Алексей Алексеевич Венедиктов, который называет меня Саакен.

А главное, чем оправдывается! Оправдывается тем, что у него много армянских друзей. Но, знаете, там вообще есть такой корень – в имени Саакян. Но ко мне это не имеет ни малейшего отношения. Сакен – с одной «а». Я всегда говорю: запомните как «саке» – водка – и букву «н» добавьте в конце. И все хорошо будет. Слово это вообще арабское, переводится как «сосед». Фамилия моя Аймурзаев. «Ай» – это совсем не приставка, не надо ее писать отдельно от остальной части фамилии, как кто-то на сайте пишет.