Николай Стариков - Власть

Для своего второго внука русская императрица готовила великое будущее. Константин Павлович предназначался для осуществления «Греческого проекта» и должен был стать новым византийским императором. Отсюда, кстати, и его имя. Все готовилось с екатерининской тщательностью. «На рождение Константина была выбита медаль, на которой, между прочим, представлен в отдалении храм Св. Софии в Константинополе и над ним восходящая звезда. Кн. Потемкин устроил по случаю его рождения блестящий праздник на даче; во время фейерверка и иллюминации пел хор песни на новогреческом языке; первой кормилицей великого князя была гречанка Елена; потом к нему приставлен был грек Дмитрий Kурута, который остался при великом князе всю его жизнь. По свидетельству Мальмсбюри, императрица по рождении второго внука несколько раз говорила в кругу приближенных о возможности ему царствовать на престоле греческих императоров; Храповицкий тоже записал разговор в таком духе; наконец, в одной заметке Екатерины читаем: “буде успехи войны подали бы способ и случай России к совершенному выгнанию врага имени Христова из пределов европейских, то Россия за таковую всему христианству и роду человеческому заслугу выговаривает себе восстановление на развалинах варварской державы древней греческой империи. Россия обещает оную империю в совершенной независимости оставить, вручить и отдать младшему российскому великому князю Константину Павловичу, который тогда имеет дать обещание, да не учинить ни в каком случае наследственное или иное притязание на всероссийское наследие, равно и брат его на греческое”» (См.: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/87416/Константин). Проект не осуществился — помешала Британия. Вернулся к его воплощению лишь третий внук Екатерины Николай I. Что касается Константина, то он, женившись на полячке, сам настолько ополячился, что довел в Польше дело до восстания, не попытавшись подавить его в зародыше. Достаточно сказать, что Польша по решению императора Александра I имела собственную армию, которая являлась частью Русской императорской армии. Командовал польской армией Великий князь Константин Павлович. Когда началось восстание, он, имея под рукой польскую регулярную армию, просто уехал, тем самым отдав ее в руки восставших. Таким образом, русская армия воевала не с «мирными» повстанцами, а с регулярной армией, в которой часть офицеров и солдат была из армии Наполеона. В нашу историю Константин вошел как безвольная личность, не принесшая России никакой пользы.

Непомнящий Н.Н. 100 великих загадок русской истории // http://www.e-reading.club/bookreader.php/1009735/Nepomnyaschiy_-_100_velikih_zagadok_russkoy_istorii.html

Сегодня российские либералы громко хлопают ресницами, говоря: «А что плохого в хождении в американское посольство?» На самом деле все очень просто. Это создание связей, нитей, посредством которых опытный дипломат создает целую паутину своего влияния на процессы внутри страны. В ход идут деньги, посулы, лесть. А если надо — и обольщение. Не любят либералы Россию, не знают ее, не уважают историю «этой страны». Иначе бы не задавали таких глупых вопросов.

Дальнейшее поведение и судьба графини показывают, что на первом месте для нее находилась любовь к британскому дипломату, который ею манипулировал.

Муромов И. А. 100 великих любовниц // http://www.litlib.net/bk/35461/read/33

Сталин И.В. Сочинения. Т. 14. — М.: Писатель, 1997 // http://grachev62.narod.ru/stalin/t14/t14_48.htm

Сталин И.В. Сочинения. Т. 14. — М.: Писатель, 1997 // http://grachev62.narod.ru/stalin/t14/t14_48.htm

О ней не известно практически ничего, кроме еще одного варианта ее фамилии — Енсен.

По какой субстанции власти старался бить красный маршал, чтобы сильнее навредить СССР, мы еще обсудим в другой главе.

«Снобизм Тухачевского замечали не только его недруги, но и те, кто искренне уважал его: “Он казался всегда несколько самоуверенным, надменным, но то было сознание силы, привычка молниеносно решать, отвечая за других, предельная собранность и организованность… Маршал не убегал от встречного взгляда и отвечал собеседнику резко, прямо, как бы скрещивая с ним шпаги на бой или мир”, — вспоминала Галина Серебрякова, которую связывало с Тухачевским чувство нежнейшей симпатии» (См.: Кантор Ю.З. Война и мир Михаила Тухачевского. — М., Огонек, Время. С. 339.