Виктор Северский - Донбасс в огне. Хроника необъявленной войны. Апрель – сентябрь 2014

Но такое решение привело к серьезному конфликту между двумя существовавшими в XX веке принципами предоставления суверенитета – национальным самоопределением и незыблемостью существующих границ. Причем, как оказалось, ни один из этих принципов не может в международных отношениях полностью вытеснить другой. Таким образом, оказалось, что многие суверенные государства будут иметь в своем составе более одной нации и в некоторых из этих государств одна или большее число наций будут не удовлетворены тем, как установлены границы. Следует подчеркнуть и еще один немаловажный момент – право этнических общин на самоопределение автоматически не влечет за собой права на отделение. Таким образом, ни принцип национального самоопределения, ни принцип национально-территориального деления не оказался абсолютным.

Поэтому многонациональные государства имеют не меньше прав на существование, чем многоэтничные. Отсюда вытекает простой вывод: мировому сообществу нельзя безоговорочно поддерживать сепаратизм, ибо это, как показала недавняя история, лишь усиливает эскалацию насилия и нарастание количества беженцев.

К сожалению, мы вынуждены констатировать, что на нынешнем этапе современной истории право на самоопределение зачастую трактуется весьма произвольно, вплоть до признания возможности самоопределения какой-либо этнической группы, пусть даже составляющей на нынешнем этапе большинство. Причем в ряде случаев (например, в Косове) такая ситуация сложилась в результате вытеснения (или более точно – изгнания) других этнических групп.

Как показала практика, от региональных кризисов, в том числе под национальными и религиозными знаменами, не застраховано ни одно современное государство, даже самое стабильное: на сегодняшний день существуют проблемы с самоопределением корсиканцев и бретонцев во Франции, басков в Испании, неспокоен итальянский Север, есть проблема католической Ирландии и Шотландии (что подтвердил недавний референдум), наконец, курдская проблема в Турции, Ираке, националистический Квебек в Канаде – перечислять можно долго.

Были такие внутренние конфликты и трения и в Советском Союзе – так, по состоянию на март 1991 года политологами было зафиксировано семьдесят шесть внутренних территориальных споров. При этом тенденции распада сразу после формального роспуска Союза только возросли. Так, буквально через год уже на постсоветском пространстве число конфликтов возросло до ста восьмидесяти. Такое их лавинообразное увеличение произошло по одной простой причине – произошла переоценка ценностей бывших «подчиненных» народов, ставших независимыми субъектами международных отношений. Сбросив сковывавшие их цепи, они вдруг почувствовали себя хозяевами положения. Вспомнились старые обиды, появились разного рода претензии к соседям.

В начале XXI века совершенно очевидными стали коренные изменения системы международных отношений, которые затрагивают не только количественные характеристики системы (такие как рост числа и многообразия международных факторов, распространение демократии, увеличение числа и усложнение характера вызовов и угроз, с которыми сталкивается сегодня человечество), но и качественные характеристики, которые заключаются в трансформации таких терминов, как «государство», «нация», «границы», «территориальный суверенитет».

Действительно, если проанализировать состояние современных международных отношений, то можно с уверенностью утверждать: большинство современных международных конфликтов так или иначе связаны с территориальным принципом организации человеческих сообществ.

Размеры территориальных владений в определенной степени оказывают влияние на мощь государства, а сохранение целостности исторической территории является основой обеспечения его национальной безопасности. Природные ресурсы и климат обусловливают демографические особенности населения, его плотность, структуру и возможности национальной экономики.

Кроме того, географическое положение территории определяет взаимоотношения между соседними странами. Наличие буферных зон, отделяющих государство от потенциальных угроз экономического и военного характера, формирует направленность военного строительства, принципы размещения группировок войск на своей территории. Таким образом, размеры территории государства и его географическое положение фактически являются основой геостратегического баланса сил и приоритета в политике национальной безопасности.