Евгений ПРИМАКОВ - ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ ПЛЮС…

Совещание состоялось 5 февраля на Старой площади, в помещении, где когда-то заседало политбюро ЦК КПСС. Альтернативное заявление имело определенные недостатки – взаимные обязательства относились теперь к предвыборному периоду в Госдуму; президентские выборы вообще не упоминались; ни слова не говорилось о необходимости снять вопрос об импичменте, что наводило на мысль о стремлении использовать кампанию по импичменту для «контратаки», в том числе против правительства, обвиняемого в «косвенном пособничестве» отстранению президента. Однако заявление и в новом варианте содержало ряд полезных положений. Среди них отказ без предварительных консультаций ставить вопросы изменения Конституции и отставки правительства, меры по улучшению условий выборов в Госдуму, «недопущение криминализации органов законодательной и исполнительной власти». Исходя из этого, мы поддержали проект совместного заявления. В заключительном выступлении на совещании членов Совета безопасности я сказал:

«Сегодня надо всем осознать, что ценой политических амбиций может стать целостность России и ее демократические завоевания. Граждане России устали от конфронтации. Они справедливо требуют от власти найти компромиссы и создать нормальные социальные условия жизни. Необходимо протянуть руку всем, кто работает на консолидацию общества, и решительно пресекать любые действия тех, кто создает социальную напряженность, а тем более нарушает Конституцию страны. На пути оздоровления обстановки в стране важно проявить твердость, решительно отмежеваться от популизма, политиканства и сосредоточить усилия на ежедневной напряженной работе».

Идея совместного заявления и в моей редакции, и «альтернативного» так и не была реализована, ушла в песок…

Между тем рейтинг правительства и его руководителя продолжал расти. Но параллельно росло и количество публикаций и телепередач, в которых все более резкой и беспредметной критике подвергался кабинет, сгущались прогнозы по поводу его предстоящей замены.

Кульминацией, конечно, было заседание, посвященное подготовке к празднованию третьего тысячелетия, когда президент, оглядев всех сидевших за огромным круглым столом в Кремле, бросил свою «историческую» фразу: «Не так сидим». К этому моменту С. В. Степашин уже был назначен первым заместителем председателя правительства, и он-то «не так сидел». Вместо того чтобы рядом с президентом – через несколько стульев от него.

Со Степашиным меня связывали и связывают добрые, товарищеские отношения. Забегая вперед, подчеркну – в момент последнего разговора с президентом, 12 мая 1999 года, которым закончилась моя карьера руководителя правительства, я подтвердил, что не имею ничего против назначения Степашина на мое место.

Мне казалось, что фраза «не так сидим» еще не означала полное совпадение позиции Ельцина и «семьи» по вопросу о снятии меня с поста премьера. Впрочем, я думаю и сегодня, что на тот период такое неполное совпадение действительно имело место. Неужели я ошибался и тогда, и сейчас?

15 марта я посетил Бориса Николаевича в ЦКБ, и после наставлений, как нужно вести себя с журналистами, советов встретиться с главными редакторами, побывать на телеканалах (что я, кстати, исправно делал), Ельцин сказал присутствовавшим при этом разговоре корреспондентам телекомпаний: «В некоторых СМИ говорят, что кто-то хочет вбить клин между мной и премьер-министром. Природа еще не создала клина между Ельциным и Примаковым».

Через два года я прочел только что изданную в Москве великолепную книгу «Воспоминания» великого князя Александра Михайловича, который со слов С. Витте пересказал, как произошло снятие того с поста председателя кабинета министров России. «Государь – восточный человек, типичный византиец, – сказал про Николая II Витте после своей отставки в 1906 году. – Мы говорили с ним добрых два часа;

он пожал мне руку; он меня обнял. Желал мне много счастья. Я вернулся домой, не помня под собой ног, и в тот же день получил указ о моей отставке».

Конечно, по масштабам того, что смог и успел сделать, я никак не сравниваю себя с блестящим премьером Витте. Да и президента Ельцина трудно заподозрить в византийской утонченности. Но все-таки жапь, что книгу эту я прочел не в тот момент, когда часть прессы предрекала мой близкий уход из правительства, а я ориентировался или, точнее, был дезориентирован публичными президентскими заверениями в обратном.