Андрей Остальский - Иностранец на Мадейре

В прошлые столетия врачи направляли сюда состоятельных и знаменитых больных, страдавших чахоткой или другими респираторными заболеваниями. Местный климат облегчал течение болезни, продлевал жизнь. Среди приезжавших сюда лечиться были и аристократы, в том числе русские, и купцы да богачи со всей Европы, и даже художник Карл Брюллов, бюст которого появился пару лет назад в фуншальском муниципальном парке (в странной компании с памятниками лидерам революционных движений Латинской Америки). Брюллов, кстати, страдал не только чахоткой, но и болезнью сердца. Мадейра не смогла его излечить, но в какой-то момент ему стало заметно легче, настолько, что он смог уже гулять без сопровождающих (а то было и шага уже самостоятельно ступить не мог). Ремиссия позволила ему снова начать продуктивно работать.

Увы, период ремиссии у Брюллова длился не очень долго, кроме того, ему, кажется, стало скучновато на Мадейре. Он уехал в любимую Италию, где и умер.

Что же касается оздоровительного эффекта острова, то могу засвидетельствовать: наша маленькая англичанка стала заметнее реже цеплять всякие вирусы и простуды с тех пор, как провела здесь почти три года. Разница просто колоссальная. Школу практически перестала пропускать, а ведь на Альбионе картина была совсем иная… Да и мы с женой явно чувствовали себя лучше, чем в Британии.

Здесь, посреди океана, на острове, обдуваемом со всех сторон атлантическими ветрами, чистый воздух, вокруг чистая морская вода, из крана льется что-то такое почти родниковое. Пресную воду, точно гигантская губка, накапливает в себе горная порода, которая затем постепенно отдает влагу небольшим, но быстрым горным рекам и удивительным водоотводным каналам, опоясывающим весь остров и делающим возможным террасное земледелие.

Кстати, температура воды в океане достаточно высокая круглый год (от 18 °C в феврале-марте до 24 °C в августе-сентябре), и это несмотря на умопомрачительную глубину, начинающуюся почти у самого берега. Ведь что такое Мадейра? В общем-то, это вершина горного кряжа, сотворенного примерно два с половиной миллиона лет назад бешеной энергией столкновения тектонических плит, вздыбившей морское дно. Горный хребет этот взметнулся к небесам на высоту больше четырех тысяч метров над уровнем морского дна, выплеснув заодно из глубин земной коры чудовищное количество раскаленной добела лавы. И теперь его давно остывшие вершины застыли над водой. В море ведет резкий скалистый обрыв. Вот почему на острове Мадейра мало пляжей в привычном понимании этого слова. Но все же они есть. Во-первых, великолепный искусственный пляж в селении Кальета, на юго-западе острова, на который ушло сорок тысяч кубометров золотого песка, закупленного в Марокко. Там перпендикулярно берегу устроены две песочные полосы, как две стороны прямоугольника, защищенного от океана молами. Марокканским песком устлан пляж и в Машику на юго-востоке: туда легче и быстрее добираться от столицы острова, но там и многолюднее. Кроме того, есть еще несколько пляжей с черным, траурным песком. Самый известный из них – в Формозе, восточном пригороде Фуншала. Самый элегантный – удивительный маленький пляжик близ Канисала на востоке острова. Но для настоящих любителей пляжного «жанра» есть у Мадейры старшая (на пару миллионов лет) сестра: соседний остров Порту-Санту – сплошной изумительный пляж, растянувшийся на девять километров. Вот уж там толпы туристов вам не грозят.

А на самом острове Мадейра чуть отплывешь от берега – и начинаются адские глубины. Зато здесь много морских чудес: и киты прямо рядом резвятся, и глубоководная рыба Эшпада – это мадерьянское чудо из чудес – ловится. И есть немало любителей дальних заплывов, особенно среди русских, – тех, кто ловит особый кайф от сознания, что под ними – океанские глубины (только берегитесь медуз!). При всем при том у берега температура воды остается высокой благодаря обнимающим остров ласковым теплым течениям.

– Ума шинеза пур фавор, – вежливо прошу я, но на лице официантки в лиссабонском кафе читается полное недоумение: она меня не понимает! А я-то был уверен, что говорю с ней по-португальски…

«Ну ладно», – подумал я. Попробую иначе.

– Ум гароту, фаш фавор.

Теперь недоумение сменяется подозрением. Да понимает ли клиент, куда он попал? Не путает ли два разных заведения? Ведь это – кафе, а просит он сначала китаянку. А потом, за неимением оной, начинает требовать мальчика. Может, полицию позвать?