Алексей Ракитин: Перевал Дятлова: загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале

10. Юрий Ефимович Юдин, 1937 г. р., студент 4-го курса инженерно-экономического факультета УПИ, в институте увлекся туризмом, совершил в общей сложности 6 длительных походов различных категорий сложности, в том числе и 3-й, наивысшей для того времени.

Основным мотивом организации похода был энтузиазм его участников. Никаких материальных выгод осуществление этого лыжного перехода принести не могло. Профком «Политеха» выдал студентам по 100 руб. материальной помощи, но поскольку это вспоможение носило чисто символический характер, все участники скинулись еще по 350 руб. на пополнение походной кассы. Часть экипировки была получена в институте, часть являлась собственностью членов группы. Все туристы были здоровы, поставленная задача вполне соответствовала уровню их подготовки и технического оснащения.

Нельзя не сказать несколько слов о командном духе этого небольшого коллектива. Все его члены имели высшее или неполное высшее образование, причем следует помнить, что в те времена статус такого образования был много выше нынешнего. Это были по-настоящему разносторонне одаренные и эрудированные люди, к тому же получившие определенный жизненный опыт, прошедшие своеобразную проверку «на прочность». Известно, что почти всем участникам перехода доводилось прежде сталкиваться в тайге с диким зверьем, а случаи с укусом змеей Зины Колмогоровой и ранением Люды Дубининой говорят сами за себя. Эти девушки были надежными, преданными и проверенными далеко не рядовыми испытаниями товарищами. Безусловно, члены группы обладали психологической устойчивостью к стрессовым нагрузкам, имели развитое чувство солидарной ответственности и взаимовыручки. Практически все они хорошо знали друг друга на протяжении нескольких лет, и это обстоятельство придавало им взаимную уверенность. Единственным малознакомым для всех человеком был Семен Золотарев.

Внутри группы существовала как минимум одна связь, основанная на особых межличностных симпатиях. Речь идет о паре «Игорь Дятлов — Зина Колмогорова». Не будет преувеличением сказать, что этих молодых людей объединяла платоническая привязанность. Конечно, в обычной обстановке это высокое и красивое чувство можно только приветствовать, однако в ситуации неординарной, стрессовой, связанной с риском для жизни, оно способно сыграть весьма опасную роль, послужить своеобразным детонатором разрушения единоначалия и подчиненности. В экстремальных обстоятельствах любовная привязанность может неожиданно и притом негативно повлиять на принятие важного решения, толкнуть человека на отказ от выполнения команды либо побудить к неоптимальным (с точки зрения большинства) действиям. Об этом надлежит помнить, тем более что в походе такие экстремальные ситуации, без сомнения, возникали…

Итак, 23 января 1959 г. группа выехала из Свердловска и в ночь с 24 на 25 января прибыла в поселок Ивдель (примерно в 340 км к северу от места отправления). В дороге имели место два заслуживающие упоминания инцидента с участием работников милиции. В одном случае туристов не пустили на ночевку в здание вокзала в г. Серове и Юрий Кривонищенко, издеваясь, принялся просить подле закрытых вокзальных дверей «милостыню на конфеты» (эта выходка закончилась для него прогулкой в вокзальное отделение милиции). Во втором случае к туристам в поезде Серов — Ивдель пристал какой-то алкаш, заявивший, что ребята украли у него бутылку водки, и потребовавший ее вернуть. С ним, разумеется, никто ругаться не стал, но это лишь распалило скандалиста. В итоге проводнику пришлось сдавать его милицейскому наряду на станции. Для членов группы оба инцидента негативных последствий не имели, поскольку командировочное предписание, уведомлявшее о том, что туристический поход приурочен к «красной дате» (то бишь открытию съезда КПСС), устраняло все препоны и лишние вопросы со стороны официальных лиц.

Во второй половине дня 26 января группа благополучно выехала на попутке из Ивделя в пос. 41-го квартала, где жили лесозаготовители. Фактически это был самый край населенного мира — далее начинались совершенно необжитые уральские леса, мрачные и неприветливые. Примерно в 19:00–20:00 группа без происшествий прибыла в поселок 41-го квартала, устроилась на ночевку в общежитии лесозаготовителей. Начальник 1-го лесоучастка по фамилии Ряжнев, местный царь и бог, великодушно выделил туристам подводу с лошадью и возницей, на которую утром 27 января они сложили рюкзаки и, став на лыжи, совершили следующий переход — в поселок Второго Северного рудника. Этот населенный пункт, некогда входивший в разветвленную систему ИвдельЛАГа, к 1959 г. был уже совсем заброшен. Там не осталось ни одного жителя, и из 24 домов лишь один имел надежную крышу и хоть как-то годился для постоя. В нем группа и заночевала. Отметим, что возницей, управлявшим лошадью, являлся некий Великявичус, литовец, осужденный в 1949 г. на 10 лет лагерей и вышедший на поселение в 1956 г. Сам по себе этот персонаж не играет в повествовании особой роли, но его присутствие весомо свидетельствует об одном весьма важном обстоятельстве: весь север Свердловской области и Коми АССР был в те годы напичкан учреждениями бывшего сталинского ГУЛАГа. Очень большой процент населения Урала был тогда так или иначе связан с некогда мощной репрессивной машиной — тут проживали и бывшие лагерные сидельцы, и расконвойные, и лагерная обслуга. К 1959 г. прежняя ГУЛАГовская система уже в значительной степени захирела и заметно сократилась, пугающая аббревиатура исчезла аж в 1956 г. (тогда вместо ГУЛАГа появилось непроизносимое ГУИТК — Главное управление исправительно-трудовых колоний), но люди-то… люди остались! В контексте происшедшего в дальнейшем об этом следует помнить…