Геннадий Белимов - НЛО над Поволжьем

Поэтому можно понять ученых с их консерватизмом. Здесь именно тот случай, когда лучше семь раз отмерить, а не рубить сплеча. Не следует ожидать легкого пути в признании тех же неопознанных летающих объектов. Такое признание неизбежно приведет науку к необходимости пересмотра почти всех ее фундаментальных законов.

Кстати, эту особенность науки отторгать все новое отмечал в прошлом столетии русский публицист и литературный критик Д. И. Писарев. Он писал: "Если оглянуться назад на историю науки в последние два-три столетия, то увидим с немалым удивлением, что почти каждое великое открытие, почти каждая плодотворная идея встречала в научных корпорациях самое глубокое непонимание, самое недобросовестное преследование". С тех пор немногое изменилось в нравах научных сообществ. До сжигания еретиков на кострах дело не доходит, однако наладки на новаторов и первооткрывателей не стали менее ожесточениями. Шельмование непривычных идей и их носителей, использование любых приемов в борьбе концепций вплоть до "психушек" — аргументы знакомые. Для думающих соотечественников одно только это должно стать поводом серьезных размышлений: "Раз существование НЛО столь яростно оспаривается, стало быть, за этим что-то есть?".

Позже, во времена перестройки советского общества, к этим сомнениям добавился и такой аргумент: а что, если за муссированием слухов о "летающих тарелках" кроется целенаправленная программа воздействия на людей с целью отвлечения их от острых социальных проблем, нищеты, голода? Недаром волны человеческого интереса к непонятным явлениям, спиритизму, оккультном наукам захлестывали сообщества и страны именно в годы революций и других социальных потрясений.

Что ж, может быть, все обстоит именно так…

Однако согласимся, что в Бельгии нет никаких революций, магазины полны всякой всячины, люди защищены и устроены, а меж тем "бельгийские треугольники" летают, их наблюдают тысячи очевидцев. То же самое происходит и в других "благополучных" странах — в США, Франции, Аргентине.

Дело тут скорее всего в том, что любая революционная ситуация первым делом снимает запреты на гласность. Поэтому информационный вакуум сразу заполняется фактами и гипотезами новых знаний, разрабатывавшихся тайно, вызревавших в недрах нестандартно мыслящего интеллекта. К тому же, может быть, не настолько уж неправ астролог Макс Рабемил, который в своих предсказаниях задолго до "бума" НЛО над Россией "пообещал" более частое знакомство с "тарелками" в 90-е годы в основном на территориях СССР и Южной Америки? Не это ли мы наблюдаем сейчас?

И еще. Ну, допустим, что вся эта "свистопляска" с проблемой НЛО — только массовый психоз, россказни нездоровых людей… Так ведь видео — и кинокамеры, радары, фотоаппаратура не могут сходить с ума. Их не загипнотизируешь, им не внушишь, не повоздействуешь на пленку, как на человека. А между тем вся эта техника нет-нет, да и фиксирует то, что умеет, что ей положено.

Конечно, можно бы не брать во внимание свидетельства очевидцев НЛО, будь их десятки, ну — сотни. Но ведь в мире зафиксированы сотни и сотни тысяч наблюдений! Из разных мест, на разных языках люди рассказывают о типах "летающих блюдец" или об инопланетянах так, словно сговорились. Причем среди них есть и такие, кто никогда до этого ничего не читал, и не слышал о неопознанных объектах. А рассказывают — один к одному!

Любопытный анализ подобных свидетельств провел бразильский ученый Жадер Перейра. Он произвел "классификацию" пилотов НЛО на основе более трехсот описаний, сделанных очевидцами в разных странах. Исходя из наличия или отсутствия тех или иных характеристик (скафандр, рост, особенности в строении туловища, формы головы), энлонавты, по его данным, делятся на двенадцать типов. В основном они похожи на людей. По мнению многих исследователей, это говорит о правдивости заявлений очевидцев: мистификаторы или просто шутники могли бы понапридумывать массу невероятных деталей. Однако этого не наблюдается!

Одним словом, многотысячные свидетельства так просто со счетов не сбросишь. Вся уфология из-за отсутствия приборного обеспечения и надежных методов фиксации феномена в настоящее время базируется в основном на показаниях очевидцев. Возможно, в этом и состоит слабость новой нарождающейся науки. Но, с другой стороны, нет никакого резона обвинять поголовно всех свидетелей в злонамеренной дезинформации. Разбираться всерьез с каждым фактом необходимо, но всех с ходу записывать в лжесвидетели тоже нет оснований. Как правило, никакие корыстные мотивы за подобными описаниями не кроются. Напротив, значительно чаще люди рискуют собственной репутацией ввиду общего недоверчивого отношения к феномену.