Франциска Шедеви - Александр I, Мария Павловна, Елизавета Алексеевна - Переписка из трех углов (1804–1826). Дневник [Марии Павловны] 1805–1808 годов

К этому же периоду относятся попытки Александра вовлечь Марию Павловну в большую политику, использовав ее посредничество, дабы убедить Наполеона в мирной настроенности России. Так, в марте 1812 г. Александр просит сестру передать Наполеону, «в случае, если она его встретит», пожелание мирного урегулирования [114]. Когда же невозможность избежать войны становится очевидной, он вновь призывает Марию Павловну (от своего и Марии Федоровны имени) ехать в Петербург. Пожелание брата на этот раз Мария Павловна не выполняет. Через Веймар проходят французские войска, направляющееся в Россию, за которыми она наблюдает из окна своей спальни, в то время как герцогский замок занимает французский маршал Себастиани. Причем войско ее свекра, связанного с Наполеоном условиями Рейнского союза, также должно было участвовать в походе на Россию в составе французской армии [115]. Из того же окна в декабре 1812 г. Мария Павловна наблюдала и за возвращением французской армии из России. 15 декабря она стояла у окна своей комнаты и увидела, как к почтовой станции подъехал экипаж странного вида: коляска без колес, поставленная на сани. Из нее вышли два французских офицера, потом ей сообщили, что то был Наполеон и сопровождавший его маркиз де Коленкур, бывший посол Франции в Петербурге.

Приведем здесь и дневниковую запись Гете от 29 cентября 1812 г.: «Известие о взятии Москвы. В полдень был при дворе. Ее Высочество к столу не вышла».

Триумфальная победа над Наполеоном и поход русской армии 1813 г., во время которого Александр берет на себя роль спасителя Европы, парадоксальным образом еще более осложняет положение и внутреннее состояние Марии Павловны. Создается ситуация, когда Александр должен воевать против своей сестры и ее мужа (поскольку герцогство в силу своей принадлежности к Рейнскому союзу по-прежнему вынуждено сражаться на стороне Наполеона) – но теперь уже непосредственно на немецкой территории.

Конечно, в целом ряде случаев Мария Павловна могла положительно использовать свою двойственную ситуацию «между двух фронтов», – выступая как посредница, когда речь шла о поиске военнопленных из Франции и тех немецких государств, которые входили в Рейнский союз, или же о политической и даже финансовой поддержке Веймара (именно на эту сторону деятельности Марии Павловны намекает в своем письме от 29 марта / 10 апреля 1813 г. Елизавета Алексеевна). В 1813 г. Мария Павловна заботится о взятых в плен саксонских офицерах, сражавшихся на стороне Наполеона. Когда же часть русской армии, освобождая Европу, проходит через земли герцогства, Мария Павловна закладывает драгоценности, чтобы на полученные средства устроить госпитали для русских солдат. Тогда же она оказала помощь и генералу Н.Н. Раевскому, который, в сопровождении К.Н. Батюшкова, приехал в Веймар лечить рану, полученную в сражении под Лейпцигом [116].

Как писал мемуарист, «сколько обрадовало сердца россиян, когда они на пути своем увидели в некоторых местах, на воротах почти каждого дома, прибитые бумажки с российской надписью: “Земля русской принцессы Марьи Павловны!”… Жители были ласковы и старались оказывать гостеприимство русским. Эта государыня во время могущества Наполеона и войны в России, при всех своих смутных обстоятельствах, пленным русским, которые проходили ее пределы, учредила магазин, из коего выдавалось одеяние и делалось вспомоществование деньгами. При проходе же некоторых войск ее столицы через Веймар сама угощала генералов, штаб- и обер-офицеров, разговаривала с каждым ласково и приветствовала: “Велик Бог русских”» [117]. Приблизительно в тех же тонах описывал ситуацию в «Письмах русского офицера» и Ф. Глинка: «Йена принадлежит герцогству Веймарскому. Здесь все единодушно благословляют герцогиню Марию Павловну. Ее называют матерью-благотворительницею, ангелом кротости и добродетели» [118].

Весной 1813 г. император велел сестре под любым предлогом ехать в Теплиц, а затем в Карлсбад, где ее ожидали и он сам, и сестра Екатерина Павловна, поправлявшая свое здоровье после смерти супруга на карлсбадских водах. Если Мария Павловна останется в Веймаре, писал Александр, то подвергнет себя опасности увидеть кровь своих соотечественников – зрелище, избежать которого постаралась бы жена «последнего русского лавочника» (письмо из Дрездена 13 от апреля 1813 г.). На этот раз, прежде чем решиться покинуть Веймар, Мария Павловна сомневалась еще дольше, чем в прошлые годы, – поскольку все же надеялась защитить его жителей своим присутствием. Последние два месяца перед отъездом письма ее к матери наполнены рассуждениями о том, как несчастливы бывают маленькие государства, когда становятся игрушками в руках больших. И все же, после настоятельных писем брата, в апреле 1813 г. она покидает Веймар, отправляется в Теплиц, затем в Прагу, затем в Карлсбад (прикрывая свое бегство лечением на водах), затем опять в Прагу и в Вену. В июле – августе 1813 г. она вместе с сестрой присутствует на Пражском мирном конгрессе, наблюдая за интригами европейских дворов, за восхождением Меттерниха и Австрии, и сама становится, вместе с Екатериной Павловной, особым объектом манипуляции как особа, наиболее приближенная к русскому царю [119].