Анатолий Адамишин - Английский дивертисмент

Думаю, англичане были искренни в этом обращении к нам. Передал его с такой припиской в Москву. Наши действия неожиданно защитила влиятельная «Таймс»: если Президент Ельцин в итоге прибег к силе, это потому, что альтернатива настолько сильно ослабила бы Российскую Федерацию, что стал бы возможен ее распад. Падение авторитета Москвы имело бы в свою очередь негативные последствия для безопасности всего европейского континента. В то время как Ельцин пытается установить в Чечне порядок, его критики должны помнить, что именно чеченцы находятся вне закона.

В закрытых беседах обыгрывается такой тезис: Ельцин начал распад империи, чтобы свергнуть Горбачева, теперь он не может его остановить. Конечно, стоящая перед ним дилемма жестока, но та жестокость, с которой он решает ее, не может привлечь к Ельцину симпатии.

Не Западу пытаться сохранить границы сегодняшней Российской Федерации точно в том месте, где они находятся, но и не ему поощрять постоянный процесс дезинтеграции. В западных интересах иметь стабильную Россию, а не хаос. Доводы, что именно Ельцин лучше всего сохраняет мирную стабильность, теряют убедительность с каждым днем маленькой кровавой войны.

«Евростар» из Парижа: полтора часа до Ла-Манша, 20 минут под ним и еще чуть больше часа до лондонского вокзала «Ватерлоо». Ничего особенного, сказали бы москвичи, электричка она электричка и есть. Англичане, кстати, не любят туннель и поезд, который соединяет Лондон с Парижем и Брюсселем. Почему? Говорят, три причины. Во-первых, разрушено английское чувство прекрасной изоляции. Во-вторых, страдают паромы. А это то немногое, что осталось от великой морской державы. И в-третьих, технологические новшества всегда вызывали некоторое недоверие в стране, которая остается во многом луддитской.

Не зря поминал «островную психологию»!

Съездил туда на день потолковать со своими в Париже, из Центра информации по Чечне ноль. Общее настроение – тревога и недовольство, иногда переходящие в «зла не хватает». Кто принял столь критичное решение идти танками в Чечню? Пальцы моих собеседников, возглавляющих российские учреждения в Париже (посол Юрий Рыжов, представитель в ЮНЕСКО Миша Федотов) направлены в сторону силовиков. Теперь командуют они. Помимо всего прочего Ельцина уверяли, что население деморализовано, сопротивляться не будет. Раздражение еще из-за того, что неправильное решение проводится в жизнь неумело. Люди, говорят мои коллеги, не хотят выходить из танков, много дезертиров, командный состав и тот открыто выражает несогласие (Громов, Лебедь, Кондратьев, Воробьев). А бомбежки – вообще нечто неслыханное. Рыжов полагает, что Б.Н. надо сдать двух-трех наиболее ответственных за операцию лиц и сделать неожиданный ход, мастаком которых он когда-то являлся. Какой ход, Юрий Алексеевич не уточняет. Он не уверен, что Президент дееспособен на все 100-. Около двух недель молчит, слова от него не слышно. Армия наведет порядок? Не в том она для этого состоянии. Авиация, считает посол, бывший авиационный инженер, давно уже в замазке. Их не учат летать по-настоящему. Грозный бомбят и обстреливают до неприличия не точно. Конституционным путем уже ничего не добиться, правит сила.

Обращают мое внимание на статью Егора Гайдара. Он пишет: «Весной 1994 года режим Дудаева висел на волоске. Мы же сделали все, чтобы реанимировать его, сделать снова чеченским героем, сплотить за ним всю нацию и потом попереть на все это танковыми колоннами».

Вновь и вновь задаю себе вопрос, что мне-то делать в такой ситуации? Подать в отставку с госслужбы?

( В конечном счете так и поступил через какое-то время. )

Единственный, с кем посоветовался, – давний друг Андрей Грачев, на удачу он в Париже. Говорит: «Ты и так уехал полудиссидентом, к тебе претензий быть не должно, не вылезай». С трудом дозвонился до Жени Примакова, дружим тыщу лет.

Его совет практически тот же: «Не лезь». Рыжов считает, что у Максимыча мысли насчет Чечни правильные, но он их не отстаивает, решение Совета Безопасности его повязало. А больше у меня и нет там тех, с кем мог бы поговорить откровенно.

Телевизионное выступление Ельцина (где он был две недели?) показало, что он решил идти до конца, никого не сбрасывая и ни на кого не перекладывая ответственность. Лично он. По крайней мере честно. По существу жесткая позиция подкрашивается двумя фразами: отдаю приказ о прекращении бомбардировок (а кто его давал?). Дверь к политическому урегулированию не закрыта, но: «сдавай оружие». Кто ж тебе его сдаст? Хвалил военных, защищал лично Грачева и Ерина (МВД), словом: флаг в руки.