Аркадий Коган - Записки выжившего

При наступлении мы прошли Трубчевск, Клинцы и после Орловщины оказались в Белоруссии. Запомнились мне там Светловичи, Чечерск. Да, в Брянских лесах нам встретились партизаны. И ещё был как-то момент, когда я ночью пошёл на порыв связи один. А вообще положено было ночью ходить вдвоём, но не хватало людей. А ночь была настолько темная, что, найдя один конец порванного провода, я не мог найти второй. У одного конца оставил карабин и с большим трудом нашёл второй.

И где-то через месяц после следствия меня привели в трибунал. Его председателем был майор Гинзбург. Но я уверен, что это обстоятельство не повлияло на справедливое решение моей судьбы: ознакомившись с материалами следствия, трибунал постановил: «Ввиду отсутствия состава преступления дело прекратить и из-под стражи освободить». Но, к сожалению, был издан приказ командиром корпуса, по которому меня наказали двумя месяцами штрафной роты. А домой я только писал «запомните шуру» – так называли штрафную.

Одна из довоенных фотографий отца. Глядя на неё, понимаешь, почему женский медперсонал на фронте был расположен к папе. 29 августа 1940 года.

Мне пришлось воевать вместе с бывшими полицаями, «власовцами» 22 22 «Власовцы» – члены Русской освободительной армии (РОА), воевавшие на стороне нацистской Германии против Красной армии. Командовал РОА генерал А. А. Власов, перешедший на сторону Германии в 1942 году. и другими провинившимися. В том числе – со старшиной Федотовым, которого наказали за мародёрство: он забрал у крестьян барана или овцу.

Командиром штрафной роты оказался капитан Соловьёв – москвич, блондин с весьма аккуратной бородкой, небольшого роста, уже имел награды. Он был наказан штрафом за то, что, переправившись через реку Сожь для разведки боем, бросил свой батальон и удрал.

Штрафная была, кажется, при 556 полку 169-й стрелковой дивизии. Она воевала под Сталинградом. Это был 1-й Белорусский фронт, которым командовал Рокоссовский. И в полку, которому была придана наша штрафная рота, хранилось знамя Сивашской дивизии, в которой служили многие ребята из Николаева и Херсона, откуда и был этот полк. А командовал им майор Качур.

Меня использовали в штрафной роте как телефониста. И пришлось мне четыре раза ходить в разведку с разведчиками и автоматчиками. Как-то я выразил недовольство, что мне не дали выпить водки перед разведкой. Так капитан Дуплякин, командир одной из батарей полковой артиллерии, даже дал мне по губам. Было обидно.

В разведку я ходил без карабина, так как две катушки были очень тяжёлыми: одна из них – немецкая металлическая, взятая ещё под Сталинградом. Вместо карабина я брал с собой несколько гранат-лимонок – чтоб легче идти. И помню, что командир разведчиков мне приказывал докладывать, что я размотал две катушки, когда была размотана одна – как будто мы прошли далеко в тыл врага. В разведку мы ходили, когда на другом берегу реки Сожь у нас был плацдарм. Но долго не могли взять «языка». 23 23 «Язык» – в переносном значении пленный, который должен заговорить и сообщить какую-то полезную информацию.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Здесь и в дальнейшем во всех письмах сохранены оригинальные орфография и пунктуация пишущего.

Штрафные воинские подразделения – воинские формирования, действовавшие в Красной армии во время Второй мировой войны. В них направлялись «штрафники» – военнослужащие, совершившие преступления (кроме тяжких, за которые полагалась смертная казнь) и осуждённые приговором военного трибунала (чрезвычайный судебный орган, ведающий рассмотрением военных преступлений).

География жизни Фимы такая: он родился в городе Николаеве в Украине 7 января 1920 года в разгар гражданской войны. Отца не стало, когда Фиме было 8 месяцев. С 16 лет Фима работал на Николаевском судостроительном заводе. Тогда же стал активно писать в газеты – в основном, о спорте. В 18 лет Фима – литературный работник областной газеты «Большевистское племя». В 1939 году Фима поступает на учёбу в УКИЖ (Украинский коммунистический институт журналистики) в Харькове. Отучившись год, перевёлся обратно в Николаев, где оставалась семья, в педагогический институт на литературный факультет. Незадолго до 16 августа 1941 года, когда в Николаев вошли немецкие войска, Фима с семьёй успел выехать из города, буквально, последним поездом. Эвакуировались они в Новосибирск. Там семья и осталась.