Алексей Филатов - Будённовский рубеж

Хусейну было семьдесят четыре года, и он повидал в жизни всякое. К идее независимости Чечни он относился без восторга. Он говорил, что любой суверенитет кончается за калиткой его двора. Хусейн мог так говорить. Его уважали. Почти весь Герменчук был его тейпом. Он приходился родственником самым разным людям. Так, Асламбеку Большому, полевому командиру и правой руке Басаева, он был двоюродным дядей.

Когда Асламбек узнал, что у Хусейна живёт русский опер, он пришёл ночью разделаться с ним. Но постоял в дверях и ушёл – не решился оскорбить дядю убийством гостя в его доме. Тем более, с Хусейном Попов сдружился. До того, что старик называл его своим сыном. В Чечне это серьёзно.

Это была уже вторая попытка Асламбека убрать Попова. До этого он подослал родного брата Шарипа, воевавшего с ним в горах. Тот тоже пришёл ночью, но после откровенного разговора решил остаться и помогать тому, кого должен был убить. Он увидел, что русский опер хочет мира, а не войны. С тех пор Шарип больше не воевал.

Стал помощником и другом Владимира и младший сын Хусейна Абдулбек. Вместе с Фёдором Заикиным чеченцы вошли в оперативную группу Попова. Каждый получил российское удостоверение, подписанное Командующим ОГ ФВ в ЧР [8] Объединённая Группировка Федеральных войск в Чеченской Республике. .

Но наладить диалог Попову удавалось не со всеми. Более того, появились у него и серьёзные враги. Один из них – Абу Мовсаев, глава Департамента госбезопасности Ичкерии. В феврале 95-го Попов украл у него пленного российского солдата. Тот сидел во дворе – непривязанный, неприкованный: ни у кого и мысли не возникало бежать из контрразведки. Попов со своими оперативниками зашли в ворота, быстро схватили солдата и увезли. Неделю они со спасённым солдатом прятались в Сержень-Юрте, на окраине бывшего пионерского лагеря. Тогда Абу страшно разозлился и долго его искал. Через четыре месяца Попов встретится лицом к лицу и с Асламбеком Большим, и с Абу Мовсаевым в захваченной больнице Будённовска.

А пока группа Попова продолжала по собственной инициативе вызволять из плена наших солдат. Кого воровали, о ком договаривались с чеченцами. Пленных передавали федералам, но те, бывало, открещивались от «дезертиров». «Какие дезертиры? – негодовал оперативник. – Парень пошёл в туалет, ему кинули мешок на голову и утащили. Ему 18 лет, он жизни ещё не видел». Попов отвозил вызволенных из плена солдат к себе домой в Будённовск, где оставалась его семья – жена и пятеро детей. Владимир сам рассылал телеграммы родным спасённых им солдат, а потом передавал их с рук на руки мамам и бабушкам. Отцов у многих ребят не было.

СКВОРЦОВ

В Будённовске Анатолий Скворцов оказался случайно. Возвращаясь из поездки по Кавказу промозглым январским днём 1971 года, он изучал расписание автобусов на вокзале Минеральных Вод и наткнулся на смутно знакомое слово – Прикумск [9] Старое название Будённовска. . Оно зацепилось в памяти за фамилию друга юности: да ведь это же его родной город! А как он рассказывал о рыбалке на Куме! И Анатолий купил билет до Прикумска. Но в любом городе главной достопримечательностью для хирурга Скворцова была больница. И по приезду он сразу отправился её разыскивать. А может, подумал он, остаться здесь работать?

Свою профессию Скворцов не просто любил – он жил ей. Сразу после института отправился в бедную участковую больницу в северном Казахстане, где ему фактически пришлось стать земским доктором – хирургом, травматологом и рентгенологом в одном лице. Условий не было никаких, оперировать приходилось в почти неотапливаемом помещении. Потом ему не раз пришлось менять место работы. Но уже по другим причинам. Характер у Скворцова был не из тех, что нравится начальству, – прямой и бескомпромиссный. Да ещё в сочетании с самоуправством – ну не считал нужным молодой талантливый хирург советоваться со старшими товарищами! Это раздражало. И, несмотря на блестящие результаты (а, может, как раз поэтому), с руководством Анатолий Германович не уживался. Два года спустя ситуация повторилась и в Будённовске. Тогда для проверки пригласили целую комиссию из Москвы. Профессор и членкор Академии наук подивились, какие операции с успехом делает хирург районной больницы. И рекомендовали присмотреться к его методам. Скворцова оставили.

Через десять лет, став заведующим хирургическим отделением, Анатолий Германович принялся строить новую систему. Зачем столько дней люди лежат в палатах? Обследуются? Пусть обследуются в поликлинике, а приходят сразу на операцию! Хотят пораньше выписаться? Пожалуйста. Медсестра придёт, сделает перевязку на дому, снимет швы. Многомесячные очереди исчезли, в палатах появились места, но пациентов стало в разы больше. В области шла молва про чудесного доктора, операционная работала без перерыва. Потом Скворцова стали вызывать в другие больницы на сложные случаи, и он предложил переводить их в Будённовск, где условия были лучшими. Со временем оборудовал ещё одну операционную, разделил отделение на гнойную и чистую хирургию. По-новому организовал работу врачей и младшего персонала. По его схеме медсёстры каждые три месяца меняли профиль работы – постовые, процедурные, перевязочные. Им нравилось это разноообразие, а врач отныне мог взять в операционную любую из них, проблемы взаимозаменяемости не стояло. Позже, в захваченной больнице, это позволит делать операции сутки напролёт.