Михаил Болтунов - Гении диверсий

Отца Джиора тоже неоднократно арестовывали, он сидел во Владикавказской тюрьме.

Самые первые детские воспоминания маленького Хаджи связаны с арестом его любимого дяди.

«В памяти всплывает картина, – будет рассказывать Мамсуров. – Наш двор заполняют казаки на лошадях. Всюду военные в погонах, в цветных фуражках, вооруженные винтовками.

Посреди двора стоит дядя Саханджери, он громко о чем-то говорит. Но казаки не дают ему сказать, бьют нагайками по плечам, по голове. Потом его толкают в спину прикладами и усаживают на подводу. С двух сторон садятся двое вооруженных жандармов, впереди еще двое.

Женщины мрачно смотрели на все происходящее, мама плакала. Когда подвода стала увозить Саханджери, я закричал и побежал вслед. Один из жандармов, обнажив шашку, ударил плашмя клинком меня по голове. Я упал и потерял сознание. Когда пришел в себя, вокруг было тихо и только слышался тихий плач женщин. Это плакали моя мама и тетя Гошана. Позже, когда я подрос, мне рассказали, что после удара жандарма, моя тетя выхватила у кого-то из соседей кинжал и бросилась на этого жандарма. Но он ее опередил и сбил с ног прикладом винтовки. Она потом постоянно жаловалась на боли в груди. Вот такие мои первые детские воспоминания».

После вступления в красногвардейский отряд жизнь пятнадцатилетнего паренька резко изменилась. Где-то там, в прошлом, осталась тихая красивая долина в окружении гор. Внизу цвели сады, высоко вдали белела сахарная голова Эльбруса… Детство растаяло, как сон.

Он попал в настоящий фронтовой город. Центральная часть Владикавказа была захвачена белыми, а по окраинам разбросаны красногвардейские отряды рабочих. Каждый день происходили вооруженные стычки, перестрелки. На город совершали налеты белоказачьи сотни. Они несколько дней удерживали город, шли уличные бои.

Хаджи сражался в составе горской сотни с частями генералов Шкуро, Назарова, участвовал в боях за города Кисловодск, Пятигорск, Георгиевск, Невинномысск.

В конце 1918 года на Северном Кавказе свирепствовал сыпной тиф. Заболел и Хаджи. Он лежал вместе с другими больными на станции Прохладная. К счастью, его подобрал местный житель, кабардинец, и увез к себе в аул, выходил, поднял на ноги.

До весны Хаджи под видом батрака скрывался в доме гостеприимного кабардинца, а потом стал пробираться домой, в родную станицу Ольгинская.

Станица находилась километрах в шестидесяти. Днем он прятался в лесу, а ночью шел. Однако, выйдя к своим, узнал, что в Ольгинской стоят белые части.

Пробрался к родственникам матери. Бабушка встретила его со слезами на глазах, рассказала, что белые выгнали семью из дома, разместили там солдат. А еще призналась, что в селе тайно скрывается дядя Хаджи – Саханджери Мамсуров, член бюро горской фракции Кавказского краевого комитета партии, соратник Сергея Кирова и Серго Орджоникидзе.

«Как же так? – удивился Хаджи. – Ведь в селе белые». Бабушка объяснила, что Саханджери тоже был очень болен, лежал в доме его отца, но когда пришли белоказаки, он переоделся в одежду одного из родственников, взял два пистолета и прошел мимо беляков, которые сидели во дворе. Теперь он скрывается в доме Дадо Дзгоева.

Родственники Саханджери – Майрам, Тусултан, Сабазгирей, его отец – Джиор были готовы открыть огонь по белоказакам, если бы те остановили дядю. Но все прошло благополучно.

Однако Хаджи показалось, что укрытие в доме Дзгоева тоже не очень надежное. Многие знали об этом. И тогда, посоветовавшись с отцом, незаметно для семьи Дзгоевых они вывели Саханджери и укрыли его в заброшенном амбаре. Об этом укрытии, кроме Джиора и Хаджи, никто не знал.

А среди родственников и близких распространили слух, что Саханджери выздоровел и ушел в горную Ингушетию, где его ждал Серго Орджоникидзе.

Действительно, так оно и случилось, только позже, когда Саханджери окреп. Он установил связь с подпольщиками в г. Ардоне, перебрался туда, а потом через перевалы Главного Кавказского хребта перешел в Грузию.

Но это было потом, а пока Хаджи постоянно находился рядом с больным дядей. Когда тот начал поправляться и возобновил большевистскую деятельность, племянник стал его правой рукой. Саханджери был еще слаб и не мог передвигаться, но, лежа, он писал листовки. Их переписывал двоюродный брат Хаджи-Умара Мурат Мамсуров. Распространял листовки сам Хаджи. Иногда их доставляли в Грозный, в Минеральные Воды, в Армавир.

Позже удалось склонить на свою сторону писаря сельского правления Каспулата Гозоева. Он перепечатывал их на пишущей машинке.