Виталий Хальпуков - Ангола – СССР - дружба и забвение

В битве при Кифангондо и на реке Кеве войска Заира и ЮАР вместе с наемниками и частями вооруженной оппозиции ФНЛА и УНИТА были остановлены и потерпели поражение. После этого власть МПЛА в стране еще больше укрепилась. Но не настолько, чтобы отбить у ее политических оппонентов желание отыграться. Даже наоборот: потерпев первые неудачи, оппозиционные движения начали менять тактику и методы борьбы. Именно после разгрома при Кифангондо партия УНИТА перешла к повсеместному ведению партизанских войн и благодаря этому успешно сражалась против правительственных войск почти тридцать лет, отказавшись от вооруженной борьбы лишь после гибели своего лидера Жонаша Савимби.

Конечно, такой серьезный военно-политический конфликт на африканском континенте не мог остаться вне поля зрения двух мировых империй, которые ревностно следили друг за другом и всегда соперничали за сферы влияния среди развивающихся государств.

Страны третьего мира в то время были основным объектом их интересов. Для этих двух мировых держав экономические выгоды, извлеченные из сотрудничества с Анголой, не исключались, но приоритетным все-таки оставался вопрос идеологический: пойдет Ангола по пути социалистического или капиталистического развития. Из стратегических целей формировалась вся внешняя политика двух сверхдержав в этом регионе. Не оставался в стороне и социалистический Китай, набиравший в то время экономическую мощь и оказывающий военную и финансовую помощь группировке УНИТА.

О своих командирах, с которыми меня свела судьба в далекой стране Анголе, я пишу из уважения к ним, а может быть, уже в память о них, ведь прошло так много времени после тех далеких событий конца прошлого столетия. Сейчас я нахожусь в том возрасте, в котором были они много лет назад, и наверняка никто из них не помолодел за прошедшие годы. Хотя мне трудно представить, что внешне они могли измениться. Кажется, что живут они и сегодня где-то в своих советских квартирах, еще полученных во времена могучего СССР, и выглядят так, как раньше, и я прежний, без «полян» в поседевшей шевелюре.

Меня никогда не покидало ощущение того, что моя африканская командировка закончилась совсем недавно. Может быть, вчера. От осознания этого мне становится радостно, я забываю в такие моменты о том, что годы властны над человеком, а не человек над ними, что наша жизнь – это даже не день, а всего лишь миг, пучок света на фоне бесконечной Вселенной.

Но радуюсь я всегда недолго. Мой разум, бесчувственная и невидимая часть моего тела, очень часто, когда я счастлив или чем-то доволен, находит способ лишить меня этого наслаждения. Сейчас неподвластное мне сознание смеется надо мной и заявляет: «Да не будь ты идиотом, посмотри на себя в зеркало и перестань фантазировать: твое вчера – это дела давно минувших лет». – «Да, это так, – соглашаюсь я с ним, – прошло, безусловно, много времени. Но моя память о них жива настолько, что я отказываюсь тебя слушать и принципиально не буду смотреться в зеркало. Эти черно-белые фотографии, где все мы одеты в камуфляжную форму, и есть, конечно, не сегодня, но уж точно – вчера! И говорить обо всем я буду так, как будто от тех памятных дней меня отделяет всего лишь одна ночь. Твоя ирония, – отвечаю я своему умному сознанию, – здесь неуместна. В человеческой жизни иногда имеют место незабываемые моменты, которые всегда пребывают в настоящем, вне зависимости от срока их давности. Моя Ангола – одно из них! Пожалуйста, не мешай мне рассказывать», – прошу я моего интеллектуального оппонента.

Моим первым командиром в Анголе был полковник Владимир Николаевич Уделов, советник начальника военного училища им. Н. Г. Спенсера. Все мы, советские военнослужащие этого учебного подразделения, находились у него в подчинении. Он был чересчур требовательным командиром, если сказать мягко, а если серьезно, с нижестоящими по должности офицерами был строг и до мелочей придирчив. Не терпел опозданий, нарушений формы одежды и требовал от всех нас беспрекословного выполнения своих указаний. К нарушителям дисциплины был особенно безжалостен, а к засветившимся в этом деле сослуживцам беспощаден.

Ни у кого из офицеров не появлялось соблазна поступать опрометчиво или невнимательно в отношении его приказов – все знали характер командира. Хотя, надо признать, отдельные смельчаки среди нас все-таки были. Мой сосед по комнате, переводчик, даже находясь под особым контролем командира за то, что однажды самовольно покинул миссию, все равно продолжал тайно убегать по ночам. Он покидал территорию миссии и в мои дежурства по караулу. Правда, его смелость частично можно было объяснить тем, что до конца службы ему оставался всего один месяц. Он был выпускником гражданского московского вуза (МИМО) и больше служить в вооруженных силах не собирался. Причина уходить в самоволку по ночам, как выяснилось позже, у него была серьезная.