Рустем Вахитов - Революция, которая спасла Россию

Как видим, государство делало все для укрепления православия как оплота власти. И в то же время в университетах Российской империи преподавались материалистически осмысленные теория эволюции, астрономия Коперника, начала материализма, соединенного с наукой, несли юношеству и учителя институтов, гимназий, реальных школ, многие из которых сами еще недавно были радикальными студентами. При этом еще раз следует особо подчеркнуть: в России эти теории неразрывно связывались с философским мировоззрением в духе вульгарного материализма просветителей (вспомним взгляды тургеневского Базарова) и потому прямо влекли за собой атеистические выводы. В странах Запада все было иначе, там они преподносились в контексте философии, которая исключала конфликт веры и разума, например позитивизма Г. Спенсера или неокантианства, которые признавали ограниченность научного познания и по крайней мере возможность религиозного мировоззрения. Поэтому студент-естественник в Британской империи одновременно был сторонником классической физики и верил в Бога и почитал королеву, никакого противоречия он тут не видел. В России же, как мы уже сказали, все обстояло противоположным образом. Какое революционизирующее действие оказывал тот же дарвинизм на молодых людей в России, прекрасно показывают биографии революционеров: так, и И.В. Сталин, и Л.Д. Троцкий, по их собственным признаниям, стали социалистами после прочтения «Происхождения видов» (тут тоже есть некоторый парадокс: в самой Англии дарвинизм рассматривался как аргумент против социализма; из идеи фундаментальности борьбы за существование английские дарвинисты делали вывод о правомерности капиталистической конкуренции и противоестественности общества социальной взаимопомощи).

Важно заметить, что российское министерство просвещения и вообще дореволюционное государство практически не делали ничего для того, чтоб попытаться каким-либо образом примирить религию и науку, как это пытались делать на Западе в начале XX в., хотя это можно было осуществить, популяризируя идеи религиозных философов, таких как Франк или Карсавин, которые много писали о гармонии веры и разума. Это могло бы сыграть решающую роль в избавлении от «раздвоенности» молодых умов в Российской империи, но, увы, момент был упущен… В итоге на уроках по Закону Божьему гимназисты Российской империи изучали креационистскую версию происхождения человека, на уроках по естественной истории – дарвинистскую вкупе с вульгарно-материалистическим контекстом. Не приходится удивляться и тому, что из стен гимназий выходили практические атеисты, которые видели в православии в лучшем случае этнографическую особенность российской культуры, а к утверждениям, что царь правит властью, данной от Бога, относились как к пустым ритуальным словесам.

Получается, что действительно, чем менее образованными были подданные Российской империи, тем более лояльными они были к власти императора. Поэтому распространение образования только подрывало основы Российской Империи . План Столыпина о всеобуче и не мог реализоваться, потому что чем ближе он был к реальности, тем неотвратимее становился социальный взрыв. Именно рост количества начальных школ в Российской Империи на рубеже XIX–XX вв. приблизил революцию. Рабочие, став грамотными, получили возможность читать не только проповеди Иоанна Златоуста, но и прокламации и подпольные газеты анархистов, эсеров и социал-демократов, которые, надо добавить, попадались им на глаза гораздо чаще… Не хочу выглядеть циником, но, видимо, была доля правды в словах консерваторов-черносотенцев начала века, которые утверждали, что, наоборот, сокращение школ, отказ от курса на всеобщую грамотность мог отдалить революцию. Другое дело, что и этот путь был тупиковым. Россия встала перед необходимостью модернизации в связи с внешней угрозой, прежде всего со стороны Германии. Стране были нужны инженеры, техники, квалифицированные рабочие, учителя и педагоги, а для этого даже всеобщего начального образования было мало…

С этой задачей справилась лишь Советская власть, произведшая культурную революцию и утвердившая в стране всеобщее среднее образование. Причем почитание древних и новоевропейских революционеров и изучение дарвинизма и коперниканства в советской школе не только не подрывало лояльность учащихся, как это было в дореволюционной гимназии, а наоборот, укрепляло ее; ни проповедь цареубийств, ни дарвинизм, ни западничество не противоречили официальной идеологии СССР – интернационалистскому марксизму-ленинизму. Все изменилось лишь к 1950-м гг., когда идеология Советского Союза – марксизм, впитавший в себя интенции русского патриотизма, вступил в конфликт и с западничеством уже новой советской интеллигенции, и с некоторыми новейшими научными теориями – генетикой, кибернетикой, затем целым спектром философских концепций Запада. И тогда повторилась ситуация начала XX в. с тем же результатом. Советская школа – и средняя, и высшая – постепенно стала, вопреки своим сознательным намерениям, производить все больше и больше антисоветчиков, причем снова уровень антисоветских настроений прямо пропорционально зависел от уровня образования. Наименее антисоветски были настроены простые рабочие, колхозники, наиболее антисоветски – творческая, вузовская, научная интеллигенция. Академики, доктора и кандидаты наук, аспиранты и студенты, мэнээсы, журналисты, инженеры стали первыми застрельщиками и опорой перестройки, как и их дореволюционные «коллеги». И как те, жестоко поплатились за свою «революционную деятельность». Но это уже другая история…