Евгений Додолев: «Взгляд». Тридцать лет спустя

Как пишут порой в газетах – «мнение автора может не совпадать…»; так вот, здесь, в этой рукописи оно, это мнение как раз крайне редко в унисон с большинством. Но… как говаривал товарищ Мао – «Пусть расцветают сто цветов!».

Вопрос, на который мои респонденты отвечают отнюдь не в унисон со страной. И здесь добавлю я своё УВЫ! Итак.

«Изменилось ли отношение к „Взгляду“ за эти три десятилетия?».

Алексей Вишневецкий:

«Я начал работать на телевидении в 96-м году. Уже никто не обсуждал «Взгляд». На телевидении никому не интересны прошлые успехи коллег.

<���…>

Конечно, через 30 лет отношение изменилось, но, наверное, не к «Взгляду», а к журналистским подходам вообще.

В сентябре 91-го года, когда «Московская правда» перестала быть органом горкома, мы поместили чуть ли не на первой полосе карикатуру. В котле сидят Марк, Энгельс и Ленин, а черти в костёр подбрасывают их книги. И Ленин говорит чертям: «Батенька, не могли бы вы попросить там наверху, чтобы они перестали печатать эти вредные книжонки?» А сегодня я не стал бы печатать эту карикатуру, поскольку она оскорбляет чувства многих людей, чье мировоззрение я и не разделяю.

Журналистика все же должна быть осторожной, слишком дорого может обойтись необдуманно высказанное слово. Хотелось бы, чтобы некоторых коллег кто-нибудь время от времени одергивал. Не все темы и не все откровения хороши для массового выплеска. Широкая публика может быть не готова».

Владимир Глазунов:

«Отношение к «Взгляду» не изменилось, как восторгался той четверкой теле-битлов тогда, такой же пиитет испытываю сейчас к ним.

Сделано это было дерзко и с напором порой, без прикрас, лишнего лоска и телевизионных комплексов у ведущих совсем не было

<���…>

Удивил Мукусев, Политковский, Лысенко, Салагаев и даже Кира Прошутинская и Малкин, которые и делали первые шаги, а потом ушли как и Олег Вакуловский, который счёл программу не перспективной тогда, Дима Захаров, который прямо в кадре оттачивал перо и не комплексовал от того что совсем не чувствует кадр и аудиторию

<���…>

Некоторые ушли, как только появился вид, не стали делить этот пирог… Дима Захаров сказал мне, что для него лучше было уйти, но остаться друзьями, чем разрушить дружбу бизнесом».

Михаил Дегтярь:

«Нет, отношение не изменилось. Оно такое же восторженное, как и было в конце 80-ых, когда эта программа появилась на экранах.

Конечно, «Взгляд» многое поменял в наших головах – в моей-то уж точно, поскольку я тогда уже мечтал о репортерской карьере, чувствовал в себе большие силы и способности, но жил тогда еще не в Москве и возможности влиться в эту замечательную команду у меня не было. Но я об этом, безусловно, мечтал и когда все же вырвался в Москву на постоянное место жительства, контакты с «Взглядом» удалось наладить.

Дегтярь, Разбаш, Сорокина

С 1989 года мы стали выпускать видео-приложение к «Комсомольской правде» и некоторые наши сюжеты были показаны во «Взгляде», а в 1991 году, мы даже собрали несколько совместных выпусков – «Взгляд из подполья» и «Комсомольская правда». Кассеты с нашими выпусками распространялись по горкомам и обкомам комсомола, как ни смешно это сегодня звучит.

Там были такие наши репортажи о сохранившемся в Восточной Сибири сталинском лагере, о женской колонии в Подольске, о Керченского мясокомбината, о нудистах…

Все эти сюжеты советский человек видел впервые и даже не предполагал, что такое можно увидеть на экране».

Владимир Зелик:

«Моё отношение ко „Взгляду“ за прошедшие тридцать лет не изменилось ни на йоту. Не буду оригинальным, если скажу, что само появление этой передачи на телеэкране было сродни глотку свежего воздуха!».

Майя Лаврова:

«А что должно было измениться? Есть ностальгия по „Взгляду“, по людям и тому времени – совершенно сумасшедшему».

Пётр Лидов-Петровский:

«Да. Сейчас мне очевидно, насколько сделать „Взгляд“ было сложно на советском телевидении. На российском-то сейчас непросто было бы это повторить:) Тогда я этого точно не понимал. Казалось, что это недостаточно остро, что ли. Но я вырос в 80-е – это очень циничное поколение, мне кажется. Я формировался как бы и уже без идеалов и ещё без них – новых… по моим ощущениям – мой „Взгляд“ был скорее эволюцией, а не революцией. Но на уровне чувств, всё же – только положительные».