Олеся Лихунова - Хочешь, я буду твоей мамой?

И тогда я позволила признаться самой себе, что мне очень страшно стоять на пороге такого решения. Я решила зайти на сайт и ещё раз посмотреть на Вадима, но вдруг не нашла его фотографию на привычном месте. Прошло больше полугода и фотографии подросших детей обновили. Еле-еле нашла нашего мальчика, с разбитым и замазанным зелёнкой носом. Вадим заметно подрос, на тот момент ему было уже 1,5 года.

Нам оставалось только дождаться заключения из опеки и поехать знакомиться.

Не передать словами, как билось моё сердце, когда я оказалась у ворот Дома ребёнка. Лил дождь, а я остановилась ворот и не решалась войти. Я думала о том, что дом ребёнка — это страшное место, где собраны брошенные несчастные дети. Зайти на его территорию для меня было как шагнуть в Зазеркалье, где всё неправильное, не такое, каким должно быть в нашем мире.

Врач встретила меня довольно приветливо. Я сообщила, что пришла к Вадиму. Она вытащила папку с его документами и стала подробно рассказывать всё, что было о нём известно. Из проблем по здоровью только обычные, для тематических деток задержка роста и задержка развития.

Врач рассказала, что у Вадима ярко выраженные признаки депривации: он сосёт палец, сильно раскачивается перед сном, а днём гиперактивный, несколько раз кусал детей.

Обсудив все важные моменты, мы пошли в актовый зал.

Я села на маленький стульчик и с замиранием сердца стала ждать, пока Вадима оденут и принесут на знакомство.

И вот приносят. Такого маленького, ну просто крошечного совершенно мальчика! По фотографиям я его представляла гораздо крупнее.

Воспитательница подносит Вадима ближе и ставит прямо передо мной. Вадим несколько секунд смотрит на меня со страхом, а потом как разревелся и убежал в противоположный угол комнаты. Стоит ко мне спиной и сопит. Ага! А врач говорила, что ко всем идёт и не понимает где свои, а где чужие. Всё он понимает!

Кое-как из угла выманили его печеньем. Зажал печенье в руке, сопит и смотрит исподлобья. Воспитатели и врач говорят: «Ну, Вадим, чего ты, не стесняйся!» И посадили мне на колени.

Я глажу его по спинке и приговариваю, какой он миленький и хороший. Вадим замер и сопит, бедняжка, не знает, чего от меня ожидать.

Врач ушла, я осталась с одной воспитательницей. Достала из сумки молоточек, издающий смешные звуки. Повертела им — Вадим смотрит с удивлением. Потрясла ещё — на лице появилась ухмылка. Взял сам, трясёт — ничего не выходит. Начал есть печенье.

Расспрашиваю воспитательницу. Она его хвалит, говорит, что кушает хорошо, засыпает быстро. Да, активный, но видно, что не глупый мальчик. Конечно, ему нужно индивидуальное общение, дома дети раскрываются.

Между разговорами, я достала из сумки ещё одну игрушку: маленькие качели на присоске. Если толкать игрушку, а она вращается. Прикрепила её к скамейке. Вадим подошёл, раз толкнул, другой, заулыбался. Хороший знак.

Потом малыша понесли кушать, он забрал все свои игрушки, я отдала воспитательнице оставшееся печенье и вернулась к главному врачу. Сказала ей, что мальчик мне понравился. Она попросила не спешить и хорошо подумать. Дала мне свой номер телефона, и мы распрощались.

Когда я села в автобус, чтобы ехать домой, голова моя кружилась от эмоций и мыслей. Можно знать и помнить, что существуют дома ребёнка, но только когда ты лично видишь такого бесконечно одинокого маленького человека, только тогда до тебя доходит весь ужас происходящего. И жалко его так, что смириться с этим невозможно. Ну разве я могу его там оставить?

Приехала в Карачев ровно в 9 утра. Подписала в опеке шесть листов согласия и отправилась в дом ребёнка повидать Вадима. С собой везла пачку подгузников и каталку-утёнка.

Врач снова встретила меня доброжелательно. Мы поговорили немного, и она предложила мне сначала навестить Вадима, а потом зайти в отдел кадров и подписать согласие у них.

Вадим с группой гулял на улице. Накрапывал дождь, и дети гуляли на веранде. На десять человек было три воспитательницы. Выход веранды был загорожен скамейкой, чтобы дети не могли вылезти на улицу.

Подхожу к этой скамейке, чтобы перешагнуть внутрь, дети замечают меня и все бегут навстречу с протянутыми ко мне руками. Только Вадим сидит в дальнем углу и с любопытством смотрит, как я с трудом прорываюсь, перешагивая через всех детей к нему.