Владлен Анжело - Жизнь Горькая… Жестокая…

Утром, в воскресный день, на берегу водохранилища, расположенного на высоте ста метров по отношению к зданию ГЭС, я предстал перед друзьями Мадины, которая расхвалила меня как образцово-показательного молодого человека.

Когда муж подруги Мадины начал разливать спиртное в гранёные стаканы, я тут же сказал о том, что я не пью. «Да, он не пьёт», – поддержала меня Мадина. Закуска была отменная! Свежие помидоры и огурцы, зелёный лук, укроп, ломтики домашней колбасы и сала, крутые яйца и так далее.

Во время трапезы меня расспрашивали о Москве, видел ли я «товарища Сталина». Одним словом, на меня смотрели как на… инопланетянина!

* * *

Вскоре супружеская чета отбыла на своём катере, а мы с Мадиной решили искупаться. В водохранилище вода, образованная в результате таяния снега в горах Кавказа, оказалась очень холодной, поэтому я смог пробыть в воде лишь считаные минуты, а Мадина плавала достаточно долго. Когда она вышла из воды, я невольно залюбовался её восхитительной фигурой!

Между тем солнце поднималось всё выше, стало очень жарко, и мы с Мадиной переместились в тень под густым кустарником. Мадина постелила принесённый ею из дома коврик, и мы улеглись рядом, предаваясь нашим любовным утехам… Однако вид полуобнажённой Мадины (на ней были бюстгальтер и трусики из плотной ткани) пробудил во мне страстное желание к… интимной близости! Моя робкая попытка пробиться к её заветному месту натолкнулась на сопротивление Мадины… Нет, она ничего мне не говорила, а только с улыбкой отводила мою руку, когда я пытался обнажить её… Мадина была подобно гранитной скале, о которую разбивались волны моих безумных желаний…

В принципе, Мадина могла бы охладить мой пыл, мою жгучую страсть… Она бы могла сказать примерно следующее: «Володя! Ведь ты неглупый парень, можно сказать, без пяти минут инженер. Ну подумай: я соглашусь уступить твоему желанию, „пообщаюсь“ с тобой, а через девять месяцев я рожу ребёнка, мальчика или девочку, который никогда не будет знать, кто его отец? Неужели ты хочешь этого? Неужели ты хочешь, чтобы твой будущий ребёнок страдал от безотцовщины, чтобы он завидовал детям, у которых есть отцы? И всё это ради минутного наслаждения?..»

Однако Мадина ничего такого мне не сказала… Она решила преподать мне ещё один урок и привести меня в чувство… Вот как это было. Через пару дней после вышеописанных событий на водохранилище Мадина, придя на свидание, предложила пойти к ней домой. В принципе она могла бы оставить меня в парке, а сама вернуться домой, если ей это так нужно было. Но Мадина позвала меня, и я согласился идти к ней.

Была вторая половина дня. Мы пришли к её дому. Теперь я мог хорошо разглядеть здание барачного типа, в котором жила моя подруга. Это было двухэтажное строение: полуподвал и второй этаж. Жильё Мадины было расположено в полуподвале. Когда мы вошли в её квартиру, меня поразило убожество жилища… На всём царила неухоженность, беспорядок, откровенная нищета, которая никоим образом не гармонировала с элегантно одетой Мадиной…

Но больше всего меня поразил… малыш! Он стоял в своей кроватке, держась за одну из боковых стенок. «Это мой сын!» – скороговоркой произнесла Мадина… Я остолбенел и лишился дара речи… Выходит, Мадина не девушка, а женщина! Более того, она… мать-одиночка! Это неожиданное открытие поразило меня до глубины души!.. А я то был уверен в том, что Мадина, юная, непорочная девушка – олицетворение благочестия и святости!..

Я уставился на малыша, а Мадина ушла в другую комнату. Вскоре она вернулась и обратила моё внимание на разбитое окно, в которое была вставлена подушка. «Это мальчишки разбили, причём уже во второй раз», – разъяснила она.

* * *

Мы вышли из её дома. Я уже не помню, о чём мы с ней говорили. Однако, придя к себе в общежитие, я с горечью размышлял об обездоленном малыше, о горькой участи Мадины…

Да, у неё были все основания ненавидеть мерзкое племя двуногих самцов, которые калечат жизни милых девушек… Именно в тот вечер чары Мадины рассеялись «как дым, как утренний туман…» Я испытывал горький стыд, что был соучастником Мадины, оставлявшей своего крошечного ребёнка, лишая его заботы и материнской ласки…

* * *

Однако, к величайшему сожалению, осознав свою вину «в соучастии», я не додумался до элементарной истины… Связавшись с Мадиной, я предал Розу, втоптал в грязь её нежную и трепетную любовь ко мне… Своими пылкими и страстными письмами я взрастил эту любовь к девушке моей мечты – обаятельной, красивой. Талантливой, одарённой… Она верила мне как Богу, а я оказался форменным подонком… Более того, я скрыл от Розы свою связь с Мадиной. Если бы я рассказал Розе всю правду, она бы без всякого сомнения отвергла меня. И правильно бы сделала! Моё грехопадение, хотя и не завершившееся интимной близостью (благодаря стойкости Мадины), тем не менее не осталось безнаказанным… Судьба отомстила мне… Подробно об этом я написал в своём втором автобиографическом романе «Отравленная жизнь (Исповедь узника искалеченного брака)».