Андрей Платонов - «…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы)

См. прим. 6 к п. 316. Очевидно, Платонов как-то обсуждал этот вопрос с Фадеевым и ему было известно, что опубликованный в «Литературной газете» список советских писателей, включенных в юбилейную библиотеку, будет дополняться. В секретариате действительно собирали писательские заявки и к концу года подготовили дополнительный список. Вопрос «О пополнении издания избранной библиотеки к 30-летию советской власти» докладывал Фадеев на заседании секретариата 3 января 1947 г. Было принято решение «пополнить» издание библиотеки 16 новыми именами, Платонова в этом списке нет (РГАЛИ, ф. 631, оп. 15, ед. хр. 806, л. 2).

Редактор московского Детиздата А. Т. Кононов 8 февраля 1946 г. подписал договор с Платоновым на книгу рассказов «Солдатское сердце», 25 марта – на книгу «Башкирские народные сказки» (литературная обработка)» (РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 15, л. 54, 58).

Пискунов Константин Федотович (1905–1981) – директор московского Детиздата.

Замысел большой книги для детей под условным названием «Путешествие в человечество» появляется в записной книжке Платонова 1942 г.: «Чрезв[ычайно] в[ажно] Путешествие / Надо идти именно туда, в сверхконкретность, в «низкую» действительность, откуда все стремятся уйти»; «Оч[ень] в[ажно]/ Есть такой низовой человек, на которого опирается весь мир, как на вершину опрокинутого конуса, – это и есть Аркин из «Путешествия». Нет, не Аркин – но некто больше Аркина» (Записные книжки. С. 235). // В первый послевоенный год Платонов начинает писать повесть «Дар жизни», в которой реализуются главные идеи замысла книги «Путешествие в человечество». Повесть осталась неоконченной (опубл.: Платонов А. Сухой хлеб. М., 2011).

На полях – записи, корреспондирующие с историей жизни героя повести «Дар жизни», мальчика Ивана Гвоздарева, оставшегося круглым сиротой после смерти любимой матери: «После смерти матери он словно утратил душу и ищет ее как способ жизни, для всего человечества». Поверх этой записи (карандаш) вписывается новая (чернилами): «Мать ему не досказала сказки, которая есть жизнь, он ищет продолжение жизни».

Далее до конца предложения сверху вписывается вариант, уточняющий смысл высказывания: [он] «думает, что другие люди владеют тайной жизни или главным смыслом ее. Поэтому он стремится существовать за другого, с тем, чтобы взять его в долю на себя, и с тем, чтобы этот другой {получил возможность…}».

Записи на полях листа, рядом с вписанным сверху чернилами (сам автограф выполнен карандашом) понятием «подвиг совести»: «Труд [сердца – нрзб] есть совесть», «Он есть совесть».

Речь идет о болезни Платонова, см. п. 317.

По данному письму-заявке предполагалось заключение договора с издательством на 1947 г. и выплата аванса, в котором Платонов в это время так нуждался.

Беловик письма не выявлен. Нельзя исключить, что письмо не было переписано набело и отослано, в связи с началом широкомасштабной кампании критики рассказа «Семья Иванова», открытой статьей В. Ермилова «Клеветнический рассказ А. Платонова» в первом номере «Литературной газеты» 1947 г. (4 января). Ермилов, принимавший вместе с Фадеевым самое активное участие в погроме Платонова 1938–1940 гг. (см. прим. 2 к п. 243), был утвержден редактором «Литературной газеты» на заседании нового секретариата ССП 4 октября 1946 г. (РГАЛИ, ф. 631, оп. 15, ед. хр. 774, л. 60) и провел анализ рассказа «Семья Иванова» в строгом следовании установкам партийного постановления о ленинградских журналах, резолюции президиума ССП и многочисленных выступлений Фадеева осени-зимы 1946 г.: «чудовищная пошлость, которая приобретает характер злобной издевки»; «кощунственный характер рассуждений жены Иванова»; «гнуснейшая клевета на советских людей, на советскую семью»; «пакостное воображение» автора; «мрак, цинизм, душевная опустошенность, которые составляют тон, колорит, атмосферу всего рассказа»; «самая дурная «достоевщина»»; «манера «юродствующего во Христе»»; «нездоровая тяга ко всему страшненькому и грязненькому»; «уродливый, нечистый мирок героев А. Платонова» и т. п. Рецензия заканчивалась обращением к редакции «Нового мира», подписавшей к публикации «чуждый и враждебный советскому народу рассказ А. Платонова» (републ.: Воспоминания. С. 467–473). Фадеев выскажется о «Семье Иванова» на страницах главной партийной газеты: «Не менее серьезным идейным провалом является напечатание в № 10/11 журнала «Новый мир» лживого и грязноватого рассказца «Семья Иванова». Автор не видит и не желает видеть лица советского человека, а уныло плетется сзади, в хвосте, являя собой пример обывательской отсталости, косности и пошлости, перерастающей в злопыхательство. Пора бы уже редакциям журналов понять, что такие и им подобные «произведения» не только глубоко чужды самому духу советской литературы, а это и не литература вовсе – это выползающая на страницы печати обывательская сплетня» ( Фадеев А . О литературнохудожественных журналах // Правда. 1947. 2 февр.). Как пример «идейно порочного, антихудожественного произведения» приводит рассказ Платонова секретарь Краснопресненского райкома ВКП (б), призвав руководство Союза не ослаблять «большевистскую бдительность» (За высокую идейность советской литературы. Отчетно-выборное собрание парторганизации ССП СССР // ЛГ. 1947. 21 июня. С. 1) и т. п.