Аркадий Стругацкий: Пепел Бикини (Художник В. Трубкович)

— Хотел бы я поймать одного такого молодчика, что налетает со спины! Наверняка какой-нибудь вонючий слизняк, из тех, кто любит потрошить негритянские кварталы. — Дик посмотрел на свои сжатые кулаки, потом осторожно потрогал огромный синяк под глазом.

— Не связывался бы ты с этим чако! — озабоченно сказал Чарли. — Ты смелый и сильный, Дик, но ведь здесь и прирезать могут… Ну, чего ты ржешь? Посмотри на негра… Уж он, кажется, тише воды, ниже травы всегда…

Майк невесело улыбнулся.

Между тем работы шли полным ходом. Остров покрывался толстыми плитами бетона, скованными железной арматурой. Посредине острова вырастало исполинское сооружение из стали и металлических тросов, похожее на башню с основанием в несколько сотен квадратных метров. По вечерам кружевная тень башни причудливыми пятнами ложилась на стены и крыши рабочих бараков. От зари до зари на ней копошились электросварщики, вокруг нее у лебедок и громадных катушек с тросами возилась половина всей рабочей армии острова.

Стальная башня росла на глазах, и было очевидно, что основные усилия строительства сконцентрированы здесь.

— Ребята говорят, что это чертовски смахивает на маяк, — сказал как-то Чарли, — или на буровую вышку.

— Маяк так маяк, — отозвался Дик. — Только уж не вышка, конечно. Что здесь можно бурить, подумай?

Майк ничего не сказал и только поморщился. Но раздумывать и спорить было некогда. Начальство спешило и не считалось ни с чем. Работа с утра до ночи, а зачастую и ночью, при свете луны и прожекторов, обжигающее солнце, перегретая затхлая вода в цистернах — этого было достаточно, чтобы убить в людях интерес ко всему, кроме сна и прохлады. По утрам десятники выбивались из сил, расталкивая и поднимая беспробудно спящих рабочих. Смайерс просил, приказывал, грозил и наконец распорядился установить в каждой казарме сирену. Ровно в шесть пронзительный вой срывал людей с постелей. В бараках повисала ругань. Солдаты, крутившие сирены, стремглав выскакивали наружу, спасаясь от града сапог, консервных банок и подушек. Однако опоздания на работу прекратились. Мрачные, осунувшиеся рабочие разбредались по своим местам, и снова грохот камнедробилок, бетономешалок и вагонеток разносился далеко в океане.

— Я, наверно, не выдержу дольше такой гонки! — простонал однажды Чарли, повалившись на свой топчан. — У меня руки и ноги точно ватные. Заметь, даже драки прекратились.

Дик с удивлением взглянул на товарища:

— И правда… Люди действительно выдохлись.

В канун Нового года Болл произнес торжественную речь, поздравил рабочих с наступающим праздником и призвал их «к последнему усилию». При этом он сообщил о том, что администрация объявляет первое января выходным днем и вводит с нового года систему премий. Как ни мал был обещанный отдых и как ни равнодушны стали люди к поощрениям, сообщение это несколько оживило их. Лица прояснились, послышались шутки, смех. Тридцать первого декабря работу окончили засветло.

Это был самый необычный новогодний праздник в жизни рабочих. Под черным тропическим небом, овеваемые солоноватым ветром океанских просторов, они сидели на берегу, пили виски, закусывали деликатесами из «подарков Санта-Клауса» — американского деда-мороза (администрация позаботилась и об этом) — и… молчали. Кто-то уже похрапывал, некоторые клевали носами.

— Новый год… и без елки, — с сожалением сказал Чарли.

— Как — без елки, парень? — усмехнулся Майк. — А это?

Они повернулись к ажурной громаде, башни, смутно темневшей у них за спиной.

— Хороша «елка»! Что ж, спасибо и на том.

Чарли умолк и задумался.

— Ты что? — спросил Дик.

— Так. Вспомнил…

— Понимаю… Джейн?

— Угу. Мы всегда встречали Новый год вместе… Что она думает о нас с тобой? Договаривались писать чуть ли не через день…

— Ну, положим, она знает, что ты жив и здоров.

— Так-то оно так… Господи, хоть бы строчку ей послать!

Дик услышал всхлипывания. Он протянул руку и ласково потрепал товарища по спине:

— Не горюй, дружище! Все будет хорошо… Верно, Майк?

Негр не ответил. Он крепко спал, свесив голову меж колен и сжимая в кулаке нетронутую бутылку.

Месяц после Нового года прошел в горячке. Рабочие двигались подобно теням, засыпали на ходу, натыкались друг на друга, падали… Участились несчастные случаи. Были введены и затем удвоены премиальные. Болл охрип, уговаривая и угрожая. Десятники угрюмо отмалчивались в ответ на замечания Смайерса. Но Смайерс продолжал ходить по острову и торопить.