Елия Ренес - СчастливаЯ, или Дорога к себе

– Надо было уйти ещё тогда!

– А что не ушла? Ну и шла бы!

– Да, дура я! Согласилась же на второго. Куда я теперь уйду?

Правильно, мамочка. Не уходи. Я так хочу, чтобы ты меня обняла, прижала к груди, целовала и гладила по волосам. Как тогда, когда не было Димки. Тогда я была еще маленькой. Помню, горло болело, а ты меня любила, лелеяла. Учила читать, подкидывала высоко к потолку. Я любила те фотографии, где я хохочу и взлетаю, а выше меня – только кудри!

Но тебе всегда некогда, потому что у Димки снова уши болят. Ну, ничего… Каникулы скоро закончатся, начнется четвертый класс, тогда я вновь принесу вам «пятерки», и ты похвастаешься всем нашим родственникам, какая у тебя растет дочка. Обнимешь меня, поцелуешь. Жаль, «просто так» слишком редко бывает.

Дома не было денег. Папа работал как проклятый, мама сидела в декрете, пока разваливалась наша страна. Задержка зарплат всем влияла на нервы, как и отсутствие вещей и продуктов на магазинных прилавках. Помню, как радовалась мама талонам от отца-ветерана. Еще бы! Только в спецмагазине можно купить колбасу, сыр, сахар и не стоять в жутких очередях.

– Вот тебе десять рублей. Больше у меня денег нет.

Мама протягивает деньги. Розовая бумажка единственная и самая крупная. Страшно брать почему-то. Это же такая ответственность!

– Купишь двести грамм колбасы. «Докторскую» возьми. А на обратной дороге – хлеб. Сдачу вернешь. Поняла?

– Угу!

– Не потеряй!

Не потеряю! Я умею быть лучшей, полезной! Лечу вниз по лестнице, впереди – путешествие. Я – взрослая, мне доверили покупки и деньги. До магазинов прилично идти, но это меня не пугает. Три квартала до хлебного, еще три вниз до магазина ветеранов. Но хлебный же ближе!

Скачу вприпрыжку, радуюсь. Ведь жизнь так хороша! Солнце тёплое, синее небо, день такой расчудесный. Забегаю за хлебом. У меня в кошельке есть копейки. Очень хочется вкусную булочку. Стою в очереди, сжимая в руке теплый хрустящий рогалик, он пахнет просто божественно, слюнки так и текут.

Я расплачиваюсь и бегу дальше. Время и так потеряла, надо купить колбасы. В магазине для ветеранов шарю по всем карманам. Куда-то пропала бумажка. Нет бумажки совсем. Десятка куда-то исчезла. Наверное, выронила… Тут же пулей обратно. Потерялась купюра, а в хлебном уже новые люди. Но, может быть, мне повезет?

– Вы не видели здесь мои деньги? Я десять рублей потеряла!

– А тут был парень с девушкой, я видела! – подсказала одна из старушек. – Я сидела здесь, видела. Она как раз наклонилась, подняла с пола «десятку», сунула ему и сказала: «Ты что деньгами разбрасываешься?»

Тогда я была очень наивной и верила в людскую порядочность. Я выскочила из магазина, оббегала в округе все улицы, ещё надеясь поймать парня с девушкой и вернуть свою утрату. Но через час или два стало ясно, что денежка не найдется.

Слезы, страх возвращаться домой. Я же знаю, что произойдёт. Вне сомнений я поступила неправильно. А раз неправильно, значит, будут наказывать. Мама же сказала идти за колбасой, а я сначала купила рогалик. Будь он неладен!

Домой я вернулась не скоро. Димка спал, а мама… Мама сильно встревожилась.

– Еля! Тебя так долго не было! Где ты была?

– Мам… Мам…

– Что, мам?

– Я потеряла деньги, – выдавила из себя с жутким трудом.

– Потеряла деньги? А колбасу купила?

– Нет.

– Как это случилось?

Я все рассказала. Хлеб мне купили люди. Выразили свое сочувствие. Я вернулась домой с целой буханкой. Потом… Потом случился термоядерный взрыв. Божество в лице мамы взъярилось. Она схватила провод от сломанного утюга из кухонного шкафчика и пошла на меня.

– Ах ты, дрянь! Ах ты, засранка!

– Мама… Мамочка, не надо! Не надо, мамочка!

Ноги и ягодицы пронзает дикая, просто дикая боль. Тонкий стальной провод в оплетке становится огненным адом. Ощущения гораздо больнее, чем какой-то солдатский ремень. Больнее даже, когда ноги задевала металлическая солдатская пряжка. Так больно бьёт только скакалка.

– Последние деньги! Жить-то на что? Я же говорила тебе. Предупреждала!

– Мамочка! Мамочка!

Забиваюсь в угол за дверь, кричу, сворачиваюсь, как можно сильнее. И плачу, плачу навзрыд. Громко кричу, умоляю при каждом жгучем ударе:

– Не надо, мамочка! Ы-ы-ы… Не надо! А-а-а… Пожалуйста, больше не бей!

Как молитву повторяю и плачу, надеясь, что мама, наконец-то, простит. Мне всё-таки повезло. В какой-то момент мама сжалилась и ушла, продолжая ругаться. Сколько было ударов? Не знаю. Три, пять? Всё смешалось тогда.