Владимир Хардиков - Район плавания от Арктики до Антарктики. Книга 2

В конце шестидесятых годов в СССР начались перебои с пшеницей, и впервые в своей истории страна на глазах всего мира превратилась из крупнейшего экспортера сельскохозяйственной продукции в крупнейшего импортера. Можно называть много причин: неурожаи, исход сельского населения в города, истощение целинных земель, но главной все-таки являлась многолетняя безответственная политика руководства страны, начиная с уничтожения крестьянства как класса во время крестовой коллективизации и заканчивая дальнейшим закрепощением оставшейся части того же крестьянства.

Закупки пшеницы за границей стремительно росли и во второй половине семидесятых достигли максимума – почти 36 миллионов тонн. Зерно закупалось в Австралии, Канаде и США. Вот тут-то и понадобился свой флот для перевозок необозримых объемов. Фрахтование иностранного тоннажа тоже имело место, но стоило очень дорого, да и оплачивать морской фрахт иностранного флота нужно было в долларах. На перевозках пшеницы был задействован практически весь морской флот Страны Советов, даже малыши типа «Пионер» грузоподъемностью меньше 5 тысяч тонн вынуждены были кувыркаться в 10-метровых волнах северной части Тихого океана. Что приходилось переживать их экипажам во время переходов с канадской или американской пшеницей на порты Приморья в осенне-зимнее время, так и останется тайной, известной лишь самим участникам тех рейсов. Достигнув максимума, с начала восьмидесятых годов закупки пшеницы стали сокращаться, но тем не менее продолжались вплоть до 1993 года.

И тут как раз и пригодились «морковки» для этих героических рейсов. Все они в большей или меньшей степени на протяжении нескольких лет были обеспечены работой, рейс за рейсом отрабатывая канадский или американский варианты и лишь в летнее время отвлекаясь на нечастые арктические рейсы на Певек или другие места «не столь отдаленные», как принято было в обиходе именовать старые гулажные ареалы.

«Морковка» Валентина Алексеевича в конце февраля вышла из Петропавловска-Камчатского на канадский Ванкувер для погрузки пшеницы на Приморье. Капитан проложил кратчайший курс по дуге большого круга, в своей верхней точке прижимаясь к Алеутским островам. Этот путь являлся традиционным для всех судов, следующих в Канаду: прежде всего он кратчайший, и к тому же дает возможность через несколько суток после выхода из Петропавловска следовать вдоль хотя и редких, но все-таки желанных Алеутских островов, которые в случае сильнейших штормов можно использовать как укрытие, прикрываясь ими, как щитом, от преобладающего волнения и ветра. Район плавания по своим погодным условиям является одним из сложнейших во всем мире: серии глубоких циклонов следуют одна за другой с необъятных сибирских просторов в восточном направлении благодаря суточному вращению планеты. С выходом на океанский простор сила и мощь циклонов значительно увеличиваются, получая сильнейшую подпитку от водной поверхности. Возрастают скорость движения, высота волн и ураганный ветер. Десятиметровые волны и ветры 25—30 метров в секунду здесь обычное дело. В осенне-зимнее время хорошей погоды, в общем понимании этого слова, не бывает вообще. Пятиметровые волны в это время года почти подарок судьбы. С другой стороны, следуя на восток в попутном направлении с циклонами, можно иногда и проскочить более-менее благополучно в тылу одного циклона, когда следующий еще достаточно далеко позади. При следовании же в обратном направлении, т. е. с востока на запад, проскочить невозможно: циклоны идут навстречу, и главная надежда – оторвавшись от американского материка, успеть пройти трое-четверо суток до встречи со спешащим к тебе навстречу очередным ураганом, чтобы оказаться под прикрытием Алеутской гряды. Остров Унимак, самый большой и восточный остров Алеутской гряды, является самым желанным для судов, следующих на Запад. Наверное, сотни лет назад экипажи уходящих в «никуда» каравелл Колумба и Магеллана с такой же надеждой всматривались в безбрежную даль, стараясь увидеть крохотный клочок земли, способный дать им спасение, покой, пресную воду и пищу.

Оторвавшись от Камчатских берегов, судно сразу же ощутило дыхание Тихого океана, хотя погода по здешним критериям была вполне благополучной: высота волн всего 4—5 метров, свежий ветер 15—18 метров в секунду, северо-западного направления, крен судна достигал 15 градусов на оба борта. Свинцовые тяжелые волны неторопливо бежали с кормовых направлений, временами захлестывая палубу, и напоминали играющих дельфинов. Темные низкие облака обгоняли судно, и временами казалось, что они вот-вот зацепят мачту. Лишь иногда сквозь их плотное покрывало прорывался солнечный блик, чтобы тут же исчезнуть. По корме, но еще достаточно далеко, развивался глубокий циклон, но по всем расчетам он не успевал догнать нашу «морковку». Экипаж занимался своими обычными делами, менялись вахты, приводилось в порядок судно после стоянок в отечественных портах.