Иза Маззеи - Camgirl. Откровенная история вебкам-модели

Однажды вечером (дело было во время моей учебы в десятом классе) я была наверху, одна в своей комнате. Папа лежал в постели третьи сутки, и мамино терпение лопнуло.

– Я не могу заниматься здесь абсолютно всем! – кричала она ему сквозь дверь. – Ты должен принять ответственность за свою жизнь!

Секунду передохнула, дожидаясь ответа, но так и не услышала его.

– Они твои дети! – добавила она, словно то, что мы буквально появились на свет из ее тела, совершенно ничего не значило.

Я посмотрела на свой телефон. Ощутила укол вины. Знала, что не должна этого делать, но все равно стала перебирать контакты. Остановилась на Конноре. Я знала, что Коннор хочет со мной встречаться. Знала, что сама не хочу встречаться с Коннором. Знала, что Коннор мне даже не нравится . Зато я определенно нравилась Коннору. И я набрала сообщение:

Привет. Приходи ко мне. Принеси мороженого.

Не делай этого…

Я отредактировала сообщение:

Привет. Приходи ко мне. Принеси мороженого;)

Такое никогда хорошо не заканчивалось.

Десять минут спустя некий Коннор Граус стоял под окном моей спальни.

– Мне забраться?

В зубах у него был зажат стебель розы, на локте висел пакет из магазина. Он был такой радостный и милый. Интересно, подумала я, чем он занимался до того, как я его позвала?

– Оно со вкусом печенья?

Он кивнул.

Я подняла жалюзи на окне.

Он начал взбираться, красуясь, завис на мгновение на одной руке, прежде чем забросить тело на мой подоконник. Руки у него были сильные, пальцы – грубые.

Я улыбнулась, наклонившись, чтобы взять розу из его зубов, пока он лез.

Я провела с ним час, лакомясь мороженым и сплетничая о своей подруге Мэгги. Он сочувственно кивал и массировал мне шею. Я сидела перед ним, опершись на его грудь спиной. Время от времени снизу вверх по лестнице прокатывался очередной вопль, просачиваясь под мою дверь. Коннор делал вид, что ничего не замечает. Я поставила розу на свою тумбочку, и он иногда на нее поглядывал.

Его руки начали потихоньку двигаться вниз, и вот, наконец, он извернулся, чтобы оказаться передо мной, и поцеловал меня влажным ртом. Я замялась и отстранилась. Но мне казалось, что я ему задолжала. Ведь он, в конце-то концов, взобрался по стене моего дома. Я поцеловала его в ответ, не понимая, как такое возможно, чтобы его губы, издали казавшиеся такими тонкими, прикасаясь к моим, ощущались такими толстыми и бугристыми. Он бурно задышал, шаря языком по разным закоулкам моего рта. Я отстранилась. Он притянул меня обратно.

Испустил задыхающийся вздох.

– Иза…

Я соскользнула с кровати и встала.

– А теперь мне пора спать.

Его глаза полузакрылись. Я видела, как закаменела его челюсть.

Я налепила на лицо извиняющуюся улыбку.

– Я и вправду устала.

Он понял намек и поднялся, уже со спокойным лицом.

– Ну что ж, я неплохо провел время, – начал он. – Может быть, когда-нибудь мы смогли бы… – не договорил и потянулся за моей рукой.

Не-а!

– Я тоже, – обняла его. – Спасибо, что пришел. Мне было так скучно! – и подтолкнула его к окну. – Извини, что тебе пришлось и туда, и обратно лезть через окно. Мои родители не против того, чтобы ко мне приходили друзья, я просто не хотела спрашивать разрешения, потому что они… – Я сделала паузу. – Заняты.

– Да все нормально, я…

– Однако вот так прокрадываться в дом – это круто, верно? Романтично! – подмигнула ему и открыла окно.

Коннор начал выбираться наружу.

– Да, но… – он снова пытался пригласить меня на свидание. В моей комнате задержались только его голова и плечи.

Я встала рядом с ним на колени и легонько сжала его плечо.

– Ты лучше всех, Коннор, – заглянула ему в глаза. – Правда. Честно-честно.

А потом встала и взялась за раму, чтобы закрыть окно.

Он в последний раз поднял на меня глаза. Растерянный. Разочарованный. Но не разгневанный. Нет-нет, никакого гнева. Как будто я стала бы встречаться с Коннором Граусом! Дурак. Я знала, что у меня складывается определенная репутация из-за таких вот случаев – когда парни полагали, что я займусь с ними сексом, а я не занималась. Секс не был тем, за чем я охотилась. Но я хотела быть сексуально желанной, и в этом заключался парадокс всего моего отрочества.

Позже, оставшись одна в темноте, я поднесла зажигалку к английской булавке и держала, пока та не раскалилась докрасна, а потом с силой провела ею по коже. Я думала о лице Коннора, о его закаменевшей челюсти.