Виктор Боярский: Гренландский меридиан

Дмитрий Шпаро со своими товарищами и с зажатой гвоздикой в руках проследовал за мной и остановился метрах в пяти позади. Я перешел к полуактивной форме поиска, т. е. периодически спрашивал у проходивших мимо пассажиров, не слыхали ли они чего-либо о пассажире, чье имя красуется у меня на груди. Это происходило примерно так. Я выбирал человека, мужчину (женщин я отмел сразу), внешность которого, по моим представлениям, соответствовала романтическому облику профессионального полярника. Я представлял себе высокого, во всяком случае не ниже меня, сухощавого, подтянутого, загорелого человека с бородой или хотя бы с усами. Поэтому мысленно подгоняя окружающих меня людей под этот образ, я высматривал Этьенна на уровне своих глаз.

Костя выполнял роль «загонщика», постепенно тесня пассажиров в направлении выхода, т. е. ко мне. Неожиданно кто-то дернул меня снизу за рукав. Сначала я подумал, что это очередной приказ покинуть мой пост, вынесенный несколько дальше, чем положено, но когда я, опустив глаза, уже было собрался снова его отразить, то увидел невысокого человека, всем своим видом дававшего понять, что он именно тот, кто мне нужен. Нечего и говорить, что его внешний вид абсолютно не соответствовал сложившемуся в моем воображении. Во первых, он был невысок, не более 160 см, скорее плотен, чем худощав, а во-вторых – у него не только не было бороды и усов, но и волос на голове было не слишком много, т. е., попросту говоря, он был практически лысым. Обрамлявшие лысину темные волосы были длинными и доходили чуть ли не до плеч. Одет он был в светлую рубашку с небольшим ярко-зеленым крокодилом на груди, светло-серые широкие, чуть коротковатые брюки. Все его имущество составлял небольшой синий рюкзачок, висевший на левом плече. Пожалуй, только в одном он не обманул моих ожиданий: лицо и продолжавшая его лысина были коричневыми от загара. На загорелом лице были очень заметны глаза, близко посаженные, чрезвычайно живые, с запрятанной, но не слишком глубоко, смешинкой. Это были глаза доброго человека, обладающего, по всей видимости, изрядным запасом чувства юмора. Процесс опознания длился несколько секунд, после чего мы с вынырнувшим из-под земли Костей увлекли Этьенна за собой. На выходе произошла некоторая заминка. Выяснилось, что Шпаро тоже встречал Этьенна и гвоздики предназначались именно ему. Несмотря на подаренные цветы и то, что наши «конкуренты» пытались привлечь внимание Этьенна незамысловатыми английскими фразами, Этьенн, не раздумывая, залез вместе с нами в «Волгу», и мы, обгоняя таксистов, покатили в сторону Москвы. Было 18 часов 30 минут.

Продолжая держать всю музыку встречи нашего парижского гостя на высокой ноте, Константин с неподражаемым изяществом, как будто это было для него самым обычным делом, снял трубку радиотелефона и, не выпуская из зубов «Мальборо», сообщил в Комитет, что встреча состоялась и мы будем на месте примерно в 19.30. Трубка ответила голосом Валерия Скачкова, переняв характерные для него иронические интонации: «Ждем». Этьенн, откинувшись на спинку заднего сиденья, не затягиваясь, покуривал сигарету. Ветер, врывавшийся в приоткрытое окно машины, путал его длинные волосы и, периодически сдувая пепел с кончика сигареты, щедро посыпал им мою голову. Так мы и ехали. Я улавливал обрывки фраз немногословного диалога Кости и Этьенна и горько сожалел о своем грузинском.

До города мы добрались быстро и, имея некоторый запас времени до встречи в Комитете, решили показать Этьенну Красную площадь. Этим теплым июньским вечером площадь была прекрасна. Кирпичные стены Исторического музея, освещенные уже достаточно низким солнцем, казались оранжевыми и красиво оттеняли светло-серую черепицу крыши. Высвеченные солнцем рубиновые звезды плыли в голубом небе. Мы остановили машину у Александровского сада и через сад мимо могилы Неизвестного солдата направились к Площади. Навстречу шли по-летнему одетые мужчины и женщины, сломя голову бегали дети, попалось даже несколько молодых, но уже супружеских пар, причем белоснежные невесты казались одинаково счастливыми, а запакованные в традиционно черные костюмные доспехи женихи – одинаково озабоченными. Этьенн был впервые в Москве и поэтому с любопытством разглядывал все вокруг, отдавая предпочтение женщинам. Беседовали через Костю. Оказалось, что Этьенну 40 лет, он не женат, живет в Париже, по профессии – врач-диетолог, увлекается лыжами, парусом и теннисом и что ему здесь пока нравится. Когда мы появились в Комитете, нас уже ждали. Мы расселись вокруг длинного стола, уставленного бутылками с минеральной водой. Мы с Этьенном оказались по одну сторону стола, напротив расположились начальник Арктического и антарктического морского управления Борис Химич, его заместитель Юрий Беляев, заместитель начальника Международного управления Валерий Скачков и другие, столь же официальные, лица. Этьенн извлек из рюкзачка зеленую папку и небольшой рулон, который оказался картой Антарктиды с нанесенным на ней предполагаемым маршрутом экспедиции. Только тут впервые я увидел его во всем холодном и грандиозном великолепии. Шесть тысяч километров – через горы Антарктического полуострова, Южный полюс, Полюс холода – станцию Восток – и далее через станцию Комсомольская на побережье в район станции Мирный – и это все за один сезон! По мере того как Этьенн рассказывал, а прекрасно владеющий английским и французским языками Валерий Скачков переводил, прояснились все детали.